"Видения на холме"
В 1962 году в предисловии к рукописи сборника "Волны и скалы" Рубцов так определял содержание и характер своего лирического творчества: "Особенно люблю темы родины и скитаний, жизни и смерти, любви и удали. Думаю, что стихи сильны и долговечны тогда, когда они идут через личное, через частное, но при этом нужна масштабность и жизненная характерность настроений, переживаний, размышлений..." (1, 415).
Именно тогда, в начале 60-х годов, Рубцов пишет ряд стихотворений, где центральный, заглавный для него образ России предстает масштабным, многогранным, глубоко прочувствованным, лирически проникновенным. Ощущение высоты и простора, исторических далей пронизывает "Видения на холме" (1962), первоначальный вариант которого, называвшийся "Видения в долине" (1960), был существенно переработан автором, освобожден от излишней описательности, более четко выстроен композиционно и стилистически. Всепроникающее чувство любви к родине у поэта уходит корнями в глубь веков:
Россия, Русь — куда я ни взгляну...
За все твои страдания и битвы
Люблю твою, Россия, старину,
Твои леса, погосты и молитвы,
Люблю твои избушки и цветы,
И небеса, горящие от зноя,
И шепот ив у омутной воды,
Люблю навек, до вечного покоя...
Россия, Русь! Храни себя, храни!
Прямое и непосредственное обращение к родине, открытое выражение самого заветного чувства к ней (трижды повторенное в анафорах-единоначатиях слово-признание "Люблю..."), наконец, звучащая как призыв-заклинание ключевая строка "Россия, Русь! Храни себя, храни!" — все это делает стихи своего рода эмблемой поэтического творчества Рубцова. И не случайно ставшие крылатыми эти слова запечатлены на надгробном камне могилы поэта в Вологде.
Если вернуться к началу этого стихотворения, то можно по достоинству оценить органичность его построения, внутреннюю динамику и драматизм, своеобразие композиции и художественной структуры — вплоть до звуковой организации стиха. В этих "видениях" поэта смело соотносятся сегодняшний день и прошлое, современность и история, миг и вечность, расширяется художественное пространство и время:
Взбегу на холм
и упаду
в траву.
И древностью повеет вдруг из дола!
И вдруг картины грозного раздора
Я в этот миг увижу наяву.
Пустынный свет на звездных берегах
И вереницы птиц твоих, Россия,
Затмит на миг
В крови и в жемчугах
Тупой башмак скуластого Батыя...
Е. Иванова проследила эволюцию текста этого стихотворения по материалам Государственного архива Вологодской области. Исследовательница отмечает, что «в окончательном варианте Н. Рубцов убирает многие конкретные исторические реалии ("засвищут стрелы будто наяву", "блеснет в глаза кривым ножом монгола")» и др. [7] [7. Иванова Е.В. "Мне не найти зеленые цветы..?" Размышления о поэзии Н.М. Рубцова. М., 1997. С. 141—142]. Одновременно он снимает и некоторые отвлеченно-риторические вопросы и восклицания, относящиеся к современности ("Но кто там снова / звезды / заслонил? / Кто умертвил цветы твои и тропы?").
В итоге работы над текстом стихотворения, стремясь наиболее выразительно передать сложную диалектику исторического процесса, соотнести давнее и недавнее прошлое с сегодняшним днем, Рубцов находит свое художественное решение, используя словесные повторы, варьирующие смысловые и эмоциональные оттенки основного образного лейтмотива. Известное обращение-заклинание, адресованное России, получает развитие в словах все усиливающегося предостережения о грозящей ей опасности:
Россия, Русь!
Храни себя, храни!
Смотри, опять в леса твои и долы
Со всех сторон нагрянули они,
Иных времен татары и монголы.
Они несут на флагах черный крест,
Они крестами небо закрестили,
И не леса мне видятся окрест,
А лес крестов
в окрестностях
России.
Кресты, кресты...
Рассматривая этот отрывок, в частности, и с точки зрения усиления в нем аллитерации "р", Е. Иванова отмечает, что здесь поэт с помощью сложнейшего повтора «актуализирует "крест" как один из центральных символов православия, означающий веру, терпение и воскрешение. Это также и могильный крест, акцентирующий внимание на жертвах и разорении православной родины» [8] [8. Там же. С. 141]. Думается, смысловая многогранность, семантические оттенки этого слова-лейтмотива помимо того, о чем говорит исследовательница, включают для Рубцова и недавнюю память о гитлеровском нашествии со свастикой на флагах и броне.
После все возрастающей напряженности, драматизма, динамики и экспрессии центральной части "Видений на холме" финал стихотворения возвращает нас к его исходному пункту и реальности, к умиротворению, ощущению цельности и гармонии мира.
Кресты, кресты...
Я больше не могу!
Я резко отниму от глаз ладони
И вдруг увижу: смирно на лугу
Траву жуют стреноженные кони.
Заржут они — и где-то у осин
Подхватит эхо медленное ржанье,
И надо мной —
бессмертных звезд Руси,
Спокойных звезд безбрежное мерцанье...
"Картины грозного раздора", темные видения прошлого, возникшие как бы наяву и затмившие на миг "Пустынный свет на звездных берегах...", уступают место побеждающим мотивам света, торжествующей стихии вечного и бескрайнего звездного сияния, озаряющего родную землю и дающего успокоение душе: "И надо мной — / бессмертных звезд Руси, / Спокойных звезд безбрежное мерцанье..."
В своей книге о лирике поэта В. Бараков пишет: «Родина для Н. Рубцова — это идеал святости, т.е. идеал неизменный, нравственный и эстетический. И выражен он не в понятии только "малой родины", о котором было принято говорить до недавнего времени, а России как символа общенационального единения. Вся остальная символика его поэзии "работает" на этот центральный образ, ставший по сути собирательным.
Теснейшим образом с символами Родины соединена символика растений, неба и небесных светил, животного мира, стихии света и цвета, пространства земли и воды, примет быта»(Бараков В.Н. Лирика Николая Рубцова. Вологда, 1993. С. 55—56).
И если тема и образ родины составляют как бы сердцевину поэтического мира Рубцова, то национальное и конкретно-историческое в нем всегда неотделимо от вечного и общечеловеческого. В письме к одному из начинающих авторов, относящемуся к началу 1964 года, Рубцов так развивал свои, уже отчетливо сформировавшиеся взгляды и убеждения о содержании и законах поэтического творчества: "Когда я говорю Вам, что тема Вашего стихотворения старая и общая, это еще не значит, что я вообще против старых тем. Темы любви, смерти, радости, страдания — тоже темы старые и очень старые, но я абсолютно за них и более всего за них!
Потому я полностью за них, что это темы не просто старые (вернее, ранние), а это темы вечные, неумирающие. Все темы души — это вечные темы, и они никогда не стареют, они вечно свежи и общеинтересны". И еще: "Поэзия идет от сердца, от души, только от них, а не от ума (умных людей много, а вот поэтов очень мало!). Душа, сердце — вот что должно выбирать темы для стихов, а не голова" (2, 357).
Основные темы и мотивы лирики Рубцова — это родина-Русь, ее природа и люди, исторические судьбы народа, духовный мир человека, его нравственные ценности, красота и любовь, жизнь и смерть, радости и страдания. Не менее важное место в его художественной системе занимают проблемы назначения искусства, миссии поэта и поэзии. Поэт в эстетике и собственном творчестве Рубцова всегда раскрывает судьбы и души людей, их помыслы и деяния, всю жизнь человеческую на фоне быта и бытия, пропуская их через сердце, оставаясь наедине со своей совестью и мирозданьем.
|
