Д е й с т в у ю щ и е л и ц а:
Б а р и н, в военной форме, с погонами; белая соломенная шляпа, в усах, с тростью, при зонтике.
Б а р ы н я, переодетый мужчина из молодых парней; в платье, в чепце. Старается говорить тонким голосом.
Т р а к т и р щ и к, в рубашке навыпуск, в жилетке, на груди зеленый фартук, на голове картуз.
Л а к е й, во фраке или сюртуке, на голове фуражка, на руках перчатки.
С т а р о с т а, старик в сермяге, на голове черная шляпа котлом, за плечами сумка, на ногах лапти.
Б а р и н. Марья Ивановна, пойдемте прогуляться. (Входят в трактир, обращаются к Трактирщику.) Трактирщик!
Т р а к т и р щ и к. Что угодно, барин голый!
Б а р и н. Ах, как ты меня пристрамил.
Т р а к т и р щ и к. Нет, барин добрый, я вас похвалил.
Б а р и н. Есть ли у вас комнаты, нам с Марьей Ивановной расположиться, чаю-кофею напиться.
Т р а к т и р щ и к. Есть, даже шпалерами обиты-с.
Б а р и н. И пообедать будет можно?
Т р а к т и р щ и к. Как же-с, барин, можно-с.
Б а р и н. А что именно будет приготовлено?
Т р а к т и р щ и к. Жаркое-с.
Б а р и н. Именно какое?
Т р а к т и р щ и к. Комар с мухой, таракан с блохой на двенадцать частей разрезаны-с, на двенадцать персон приготовлены-с.
Б а р и н. Мария Ивановна! Какое жаркое чудесное-с! (К Трактирщику.) Сколько будет стоить-с?
Т р а к т и р щ и к. Полтора шесть гривен-с!
Б а р и н. Болван, не лучше ли бы тебе сказать: два десять.
Т р а к т и р щ и к. Мы не болваны, а живем с людями на обманы-с.
Б а р и н. И водочки достать можно?
Т р а к т и р щ и к. Как же, барин, можно-с.
Б а р и н. Каки именно водки?
Т р а к т и р щ и к. Шампанское донское.
Б а р и н. Сколько будет стоить?
Т р а к т и р щ и к. Два шесть гривен-с.
Б а р и н. Какие цены! Был я в Италии, был и далее, был в Париже, был и ближе, таких цен не слыхал. И дурман-водки достать будет можно?
Т р а к т и р щ и к. Как же, барин, можно.
Б а р и н. Сколько будет стоить?
Т р а к т и р щ и к. Три шесть гривен-с.
Б а р и н. Полтора шесть гривен-с, два шесть гривен-с, три шесть гривен-с, какие цены! Был я в Италии, был и далее, был в Париже, был и ближе, таких цен не слыхал! Поэтому вы, трактирщик, болван.
Т р а к т и р щ и к. Нет, мы не болваны, а живем с людями на обманы; не таких видали, без шинели домой отпускали, а если вас порядочно угостить, можно без мундира отпустить; у вас в одном кармане вошь на аркане, в другом блоха на цепи.
Б а р и н. Ах, Марья Ивановна! Должно быть, он в наш карман лазил. Не хочу гулять, иду дальше. (Уходит.) Афонька-малый!
Является его Лакей.
Л а к е й. Что, барин голый?
Б а р и н. Ах, как ты меня пристрамил!
Л а к е й. Нет, барин добрый, я вас похвалил.
Б а р и н. Афонька-малый, подай-ко нам полведра водки алой.
Л а к е й. А где бы я ее взял?
Б а р и н. В поставе.
Л а к е й. А черт ее там поставил.
Б а р и н. Посмотри в другом.
Л а к е й. Я семь раз обежал кругом, ни черта не нашел.
Б а р и н. А что же мы вчерась пили?
Л а к е й. У вашей маменьки в гостях были.
Б а р и н. Афонька-малый, поил ли ты моих коней?
Л а к е й. Как же, барин, поил.
Б а р и н. Почему же верхняя губа суха?
Л а к е й. Не могли достать.
Б а р и н. А ты бы подрубил.
Л а к е й. Я и так по колен ноги отрубил.
Б а р и н. Дурак, ты бы корытце подрубил.
Л а к е й. Я и так все четыре ноги отрубил.
Б а р и н. Дурак, ты моих коней сгубил.
Л а к е й. Нет, я на Волынской двор спровадил.
Б а р и н. Афонька-малый, посмотри-ко, не едет ли дядя староста.
Л а к е й (бежит и кричит из-за двери). Едет дядя староста.
Староста входит, кланяется Барину и говорит.
С т а р о с т а. Здорово, барин-батюшко, синей жеребеч, Михайло Петрович! Я был на Нижегорочкой ярманке, видел свиней вашей породы да вашу барску шкуру продал, на вашу милость остался хомут очень прочен; еще привез вам подарочек: гуся да индюшечку.
Б а р и н. Что ты, дурак, разве бывает свинина барской породы?
С т а р о с т а. Вашего завода.
Б а р и н. Ах да, моего завода! А разве бара носят хомуты?
С т а р о с т а. Очень прочен, боерин-батюшко.
Б а р и н. Ну, расскажи, дядя староста, откуда ты?
С т а р о с т а. С вашей новой деревни.
Б а р и н. Ну, как в деревне мужички поживают?
С т а р о с т а. Порато дородно поживают: с ножки на ножку попрыгивают, у семи дворов один топор.
Б а р и н. Что ты болтаешь, ничего не поймешь!
С т а р о с т а. Каждый крестьянин по семи топоров имеет.
Б а р и н. Ах, как хорошо! А что они топорами делают?
С т а р о с т а. Занимаются вырубкой лесов.
Б а р и н. Поди, много вырубают?
С т а р о с т а. Порато много, боерин-батюшко.
Б а р и н. Как много?
С т а р о с т а. А вот как соберутся всей-то деревней в лес да возьмут веревку, на вершину наложат, клонят, клонят, дерево-то и сломят, всей деревней и пружат целый день.
Б а р и н. Что ты болтаешь, ни черта не поймешь!
С т а р о с т а. На каждой топор по семи дерев вырубают, боерин-батюшко.
Б а р и н. Ах, как много! А что же они из лесу делают?
С т а р о с т а. Домы строят.
Б а р и н. Поди-ко, большие?
С т а р о с т а. Порато большие, боерин-батюшко.
Б а р и н. А как большие?
С т а р о с т а. А собачки бежат, в окошечко глядят.
Б а р и н. Что ты болтаешь, ничего не поймешь!
С т а р о с т а. Куричи на крышу вылетают, с неба звезды хватают. Я утром вышел: петух идет, полмесяца волокет.
Б а р и н. Ах, какие дома громадные! Поди, у них окна большие?
С т а р о с т а. Порато большие, боерин-батюшко.
Б а р и н. А как большие?
С т а р о с т а. А вот как: долотчём намечено, а муравчём проверчено, твоя маминька впялит глаза и смотрит.
Б а р и н. Что ты болтаешь, ни черта не поймешь!
С т а р о с та. Весь свет в одно окно видно.
Б а р и н. Ах, какие окна большие! А у наших крестьян хлебопашество есть?
С т а р о с т а. Есть, боерин-батюшко.
Б а р и н. Поди-ко много.
С т а р о с т а. Порато много, боерин-батюшко.
Б а р и н. А как много?
С т а р о с т а. В ту сторону сажень да в другую сажень, дак кругом-то четыре будет.
Б а р и н. Что ты болтаешь, ни черта не поймешь!
С т а р о с т а. Каждый крестьянин по семи десятин имеет.
Б а р и н. Ах, как много! Поди-ко, наши крестьяне на многих лошадях и на пашню выезжают?
С т а р о с т а. Порато на многих.
Б а р и н. А как на многих?
С т а р о с т а. Всей деревней на одной сохе и то на козе.
Б а р и н. Что ты болтаешь, ни черта не поймешь!
С т а р о с т а. Каждый крестьянин на пары лошадях выезжает.
Б а р и н. Ах, как много! А рано, поди, и на пашню-то выезжают?
С т а р о с т а. Порато рано, боерин-батюшко.
Б а р и н. А как рано?
С т а р о с т а. В пабедок поедут, а в обед уж дома.
Б а р и н. Что ты болтаешь, ничего не поймешь!
С т а р о с т а. С утра до вечера, с восходу до закату работают.
Б а р и н. Ах, хорошо! У наших крестьян и посев большой бывает?
С т а р о с т а. Порато большой.
Б а р и н. А как большой?
С т а р о с т а. В полосу зерно, в борозду друго, и посев весь.
Б а р и н. Что ты болтаешь, ничего не поймешь!
С т а р о с т а. Каждый крестьянин по семь кулей высевает.
Б а р и н. Ах, хорошо! А эдак у них и урожай хороший бывает?
С т а р о с т а. Порато большой, боерин-батюшко.
Б а р и н. А как велик?
С т а р о с т а. Колос от колоса – не слышно человеческого голоса.
Б а р и н. Что ты болтаешь?
С т а р о с т а. Куриче пробресть некуда.
Б а р и н. Ах, как хорошо! А эдак и нажин большой бывает?
С т а р о с т а. Порато большой, боерин-батюшко.
Б а р и н. А как большой?
С т а р о с т а. Сноп от снопа – столбовая верста, а копна от копны – день езды, тихо едешь, два проедешь.
Б а р и н. Что ты болтаешь, ничего не поймешь!
С т а р о с т а. На каждой десятине по сто копен становится.
Б а р и н. Ах, как хорошо! Эдак и копны у них большие?
С т а р о с т а. Порато большие, боерин-батюшко.
Б а р и н. А как большие?
С т а р о с т а. Курича перешагнет.
Б а р и н. Как, как?
С т а р о с т а. Палкой не перекинешь.
Б а р и н. Ах, как хорошо! А эдак и примолот у них большой бывает?
С т а р о с т а. Порато большой.
Б а р и н. А как большой?
С т а р о с т а. Начнут молотить, дак и зерно не летит.
Б а р и н. Как, как?
С т а р о с т а. С каждого овина по семи кулей вымолачивают.
Б а р и н. Ах, жак много! Эдак у наших крестьян и коровы есть?
С т а р о с т а. Есть, боерин-батюшко.
Б а р и н. Поди-ко, дойливые?
С т а р о с т а. Порато дойливые.
Б а р и н. А как дойливые?
С т а р о с т а. Пойдут доить – чух-бух, подойник сух.
Б а р и н. Что ж ты болтаешь?
С т а р о с т а. Каждая корова по десять крынок в удой дает.
Б а р и н. Был ли на моей новой мельнице?
С т а р о с т а. Как же, барин, был.
Б а р и н. У меня ведь мельница на семи поставах.
С т а р о с т а. Черт ее там поставил: на одном столбе чуть-чуть-чуть держится, пихнуть, дак и свалится. А начнешь молотить, дак поскрети да подмести, нечего вам с Марьей Ивановной и под нос поднести.
Б а р и н. Что, что ты болтаешь?
С т а р о с т а. Каждые сутки по семи кулей размалывает.
Б а р и н. А был ли ты, староста, на моей новой мызе?
С т а р о с т а. Как же, барин, был.
Б а р и н. Все там благополучно?
С т а р о с т а. Все получено, боерин-батюшко, а вот тетка Марфунька за лапоть писульку заткнула.
Б а р и н. Подай-ко ее сюда.
С т а р о с т а. Сейчас, боерин-барин.
Б а р и н. Только не изорви.
Ст а р о с т а. Не изорву, только изомну. (Тащит письмо из лаптя) О-о-н! Да еще блоха укусила. (Чешет спину и подает записку) На-ко, барин, прочти.
Б а р и н (берет записку и говорит). Как у вас написано-то, по азам?
С т а р о с т а. Не разобрать твоим чертовским глазам.
Б а р и н (читает). Как же вы сказали, все благополучно? Во-первых, мой перочинный ножик сломался.
С т а р о с т а. Сломали, боерин-батюшко, сломали, прогневали бога, сломали.
Б а р и н. Ну, расскажи, как его сломали?
С т а р о с т а. Вот я расскажу, как его сломали: как твой сиво-пегий жеребец помер, мы с него шкуру сдирали, кругом хвостика обвернули, а он был стальной да и хрупнул.
Б а р и н. Как, разве мой сиво-пегий жеребец поколел?
С т а р о с т а. Помер, боерин-батюшко.
Б а р и н. Поколел же?
С т а р о с т а. Помер.
Б а р и н. Ну, расскажи, отчего поколел?
С т а р о с т а. Расскажу, отчего помер: как твоя маменька поколела, ей на кладбище повезли, он был сердечком-то ретив, себе ножку сломал, тут и помер.
Б а р и н. Как, разве моя маменька померла?
С т а р о с т а. Поколела.
Б а р и н. Померла же?
С т а р о с т а. Поколела.
Б а р и н. Видите ли, Марья Ивановна, лошади помирают, а люди поколевают. Ну, расскажи, отчего моя маменька померла?
С т а р о с т а. Расскажу, отчего поколела. Как твой-то трехэтажный домик загорелся, твоя-то маменька сердечком была ретива и с крылечка скочила, себе ногу сломила, тут и поколела.
Б а р и н. Как, разве мой трехэтажный дом сгорел?
С т а р о с т а. Ау в траву, ноги в осоку, давным давно.
Б а р и н. Как же, ведь там у меня были винные подвалы, ренсковые погреба?
С т а р о с т а. Были, боерин-батюшко; мы раз шли да нашли две бутылки ренского, взяли да и раскокали.
Б а р и н. Ведь вы выпили?
С т а р о с т а. Нет, раскокали.
Б а р и н. А ты на пожаре-то был?
С т а р о с т а. Как же, боерин-батюшко, был. Три раза кругом обежал, таких три кирпича красных вытащил!
Б а р и н. Неужели с пожару ничего не осталось?
С т а р о с т а. Нет, осталось много.
Б а р и н. А что такое?
С т а р о с т а. А чем чай-то пьют.
Б а р и н. Что такое, чай, что ли?
С т а р о с т а. Нет, крупнее.
Б а р и н. Дак сахар, что ли?
С т а р о с т а. Heт, чернее.
Б а р и н. Дак уголья, что ли?
С т а р о с т а. Вот гальё, гальё.
С т а р о с т а. Нет, я для вашей милости упрям.
Б а р и н. Где ты по сие время шлялся?
С т а р о с т а. Я на вашей красной шлюпочке катался.
Б а р и н. Видите ли: у барина петля на шее, а он на красной шлюпочке катался!
С т а р о с т а. Если бы была у вас, барин, петля на шее, я взял бы тримбабули-бом да и задавил бы.
|
