Стихотворение быстро приобрело известность в литературных кругах и воспринималось как своего рода "визитная карточка" Есенина. По этому поводу Н.А.Клюев (еще до личного знакомства с Есениным) писал ему, пытаясь оградить от чуждых в его понимании влияний: "Твоими рыхлыми драченами объелись все поэты, но ведь должно быть тебе понятно, что это после ананасов в шампанском. Я не верю в ласки поэтов-книжников <...> Быть в траве зеленым и на камне серым – вот наша с тобой программа, чтобы не погибнуть. Знай, свет мой, что лавры Игоря Северянина никогда не дадут нам удовлетворения и радости твердой..." (Есенин и современность. Сборник. – М.: Современник, 1975, с. 239).
Стихотворение Есенина «В хате» стало событием в русской поэзии. Здесь нет ярких красок и вычурных образов. Напротив, все очень обыденно, даже, казалось, беспощадно в своей достоверности:
Пахнет рыхлыми драчёнами;
У порога в дежке квас,
Над печурками точеными
Тараканы лезут в паз.
Вьется сажа над заслонкою,
В печке нитки попелиц,
А на лавке за солонкою —
Шелуха сырых яиц.
И все же стихотворение мало кого оставляет равнодушным. Оно поражает не столько удивительной меткостью зарисовки, сколько задушевностью интонации. Поэт очень сдержан. Он не позволяет себе излияния чувств по поводу изображенной картины. Да эти излияния и не нужны. Достаточно щемяще-нежного мелодического звучания, чтобы понять лирическое чувство поэта. Увидеть поэзию там, где до сих пор находили только объект сострадания.
Это было настолько необычно, что некоторые литераторы сохранили в своих воспоминаниях впечатление, произведенное юношеским стихотворением Есенина. Так, известный знаток русской поэзии профессор Московского университета Иван Никанорович Розанов вспоминал: «Еще более произвело на меня впечатление „В хате“ („Пахнет рыхлыми драченами...“), и особенно три последние строчки:
От пугливой шумоты,
Из углов щенки кудлатые
Заползают в хомуты.
И ночью, ложась спать, я все восхищался этой „пугливой шумотой“».
Примерно в то же время, в 1915 году, свой гимн крестьянскому дому создает и Николай Клюев. Он пишет одно из лучших своих стихотворений — «Рожество избы»:
Крепкогруд строитель-тайновидец,
Перед ним щепа как письмена:
Запоет резная пава с крылец,
Брызнет ярь с наличника окна.
И когда оческами кудели
Над избой взлохматится дымок —
Сказ пойдет о красном древоделе
По лесам, на запад и восток.
Два процитированных выше стихотворения, свидетельствуя о тематической близости поэтов, являют нам и непреодолимое различие. В есенинском стихотворении поражает обескураживающая откровенность, хотя и застенчивая, а потому и чарующая искренностью, доверительностью. Иное у Клюева. Его строитель — тайновидец. «Пред ним щепа как письмена». Сам поэт — олонецкий ведун, знающий многие тайны, поражающий воображение слушателя и читателя обилием малознакомых названий, имен, слов, которые вплетаются в замысловатый, затейливый узор его стихов. Он знает много тайн. Дает нам знаки о них. Но раскрывать не спешит. Завораживая нас смутным, неясным, то торжественно-пророческим, то причудливо-декоративным.