Валерий Яковлевич Брюсов
(1873 – 1924)
Юному поэту
[1]
Юноша бледный со взором горящим,
Ныне даю я тебе три завета:
Первый прими: не живи настоящим,
Только грядущее – область поэта.
Помни второй: никому не сочувствуй,
Сам же себя полюби беспредельно.
Третий храни: поклоняйся искусству,
Только ему, безраздумно, бесцельно.
Юноша бледный со взором смущенным!
Если ты примешь моих три завета,
Молча паду я бойцом побежденным,
Зная, что в мире оставлю поэта.
1896.
Ассаргадон
[2]
Я – вождь земных царей и царь, Ассаргадон.
Владыки и вожди, вам говорю я: горе!
Едва я принял власть, на нас восстал Сидон.[3]
Сидон я ниспроверг и камни бросил в море.
Египту речь моя звучала как закон,
Элам[4] читал судьбу в моём едином взоре,
Я на костях врагов воздвиг свой мощный трон.
Владыки и вожди, вам говорю я: горе!
Кто превзойдёт меня? кто будет равен мне?
Деянья всех людей – как тень в безумном сне,
Мечта о подвигах – как детская забава.
Я исчерпал до дна тебя, земная слава!
И вот стою один, величьем упоён,
Я, вождь земных царей и царь – Ассаргадон.
17 декабря 1897
Нить Ариадны
[5]
Вперяю взор, бессильно жадный:
Везде кругом сырая мгла.
Каким путем нить Ариадны
Меня до бездны довела?
Я помню сходы и проходы,
И зал круги, и лестниц винт,
Из мира солнца и свободы
Вступил я, дерзкий, в лабиринт.
В руках я нес клубок царевны,
Я шел и пел; тянулась нить.
Я счастлив был, что жар полдневный
В подземной тьме могу избыть.
И, видев странные чертоги
И посмотрев на чудеса,
Я повернул на полдороге,
Чтоб выйти вновь под небеса,
Чтоб после тайн безлюдной ночи
Меня ласкала синева,
Чтоб целовать подругу в очи,
Прочтя заветные слова…
И долго я бежал по нити
И ждал: пахнет весна и свет.
Но воздух был все ядовитей
И гуще тьма… Вдруг нити – нет.
И я один в беззвучном зале.
Мой факел пальцы мне обжег.
Завесой сумерки упали.
В бездонном мраке нет дорог.
Я, путешественник случайный,
На подвиг трудный обречен.
Мстит лабиринт! Святые тайны
Не выдает пришельцам он.
28 октября 1902
Кинжал
[6]
Иль никогда на голос мщенья
Из золотых ножон не вырвешь свой клинок...
М. Лермонтов
Из ножен вырван он и блещет вам в глаза,
Как и в былые дни, отточенный и острый.
Поэт всегда с людьми, когда шумит гроза,
И песня с бурей вечно сестры.
Когда не видел я ни дерзости, ни сил,
Когда все под ярмом клонили молча выи,
Я уходил в страну молчанья и могил,
В века, загадочно былые.
Как ненавидел я всей этой жизни строй,
Позорно-мелочный, неправый, некрасивый,
Но я на зов к борьбе лишь хохотал порой,
Не веря в робкие призывы.
Но чуть заслышал я заветный зов трубы,
Едва раскинулись огнистые знамена,
Я – отзыв вам кричу, я – песенник борьбы,
Я вторю грому с небосклона.
Кинжал поэзии! Кровавый молний свет,
Как прежде, пробежал по этой верной стали,
И снова я с людьми, – затем, что я поэт.
Затем, что молнии сверкали.
1903 год
Грядущие гунны
[7]
Топчи их рай, Аттила.
Вяч. Иванов
Где вы, грядущие гунны,
Что тучей нависли над миром!
Слышу ваш топот чугунный
По еще не открытым Памирам.
На нас ордой опьянелой
Рухните с темных становий –
Оживить одряхлевшее тело
Волной пылающей крови.
Поставьте, невольники воли,
Шалаши у дворцов, как бывало,
Всколосите веселое поле
На месте тронного зала.
Сложите книги кострами,
Пляшите в их радостном свете,
Творите мерзость во храме, –
Вы во всем неповинны, как дети!
А мы, мудрецы и поэты,
Хранители тайны и веры,
Унесем зажженные светы
В катакомбы, в пустыни, в пещеры.
И что́, под бурей летучей,
Под этой грозой разрушений,
Сохранит играющий Случай
Из наших заветных творений?
Бесследно все сгибнет, быть может,
Что ведомо было одним нам,
Но вас, кто меня уничтожит,
Встречаю приветственным гимном.
Осень 1904– 30 июля–10 августа 1905
IX
АНТОНИЙ[8]
Ты на закатном небосклоне
Былых, торжественных времён,
Как исполин стоишь, Антоний,
Как яркий незабвенный сон.
Боролись за народ трибуны
И императоры — за власть,
Но ты, прекрасный, вечно юный,
Один алтарь поставил — страсть!
Победный лавр, и скиптр вселенной,
И ратей пролитую кровь
Ты бросил на весы, надменный, —
И перевесила любовь!
Когда вершились судьбы мира
Среди вспенённых боем струй, —
Венец и пурпур триумвира
Ты променял на поцелуй.
Когда одна черта делила
В веках величье и позор,
Ты повернул своё кормило,
Чтоб раз взглянуть в желанный взор.
Как нимб, Любовь, твоё сиянье
Над всеми кто погиб любя!
Блажен, кто ведал посмеянье,
И стыд, и гибель — за тебя!
О дай мне жребий тот же вынуть,
И в час, когда не кончен бой,
Как беглецу, корабль свой кинуть
Вслед за египетской кормой![9]
1905
|
|
|
|
|
В.Я.Брюсов. Фотография, 1910-е гг. |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Источник: В.Брюсов. Стихотворения, лирические поэмы. – М.: Московский рабочий, 1979. |
|
|
1. Юному поэту – из цикла «Новые заветы», сб. «Me eum esse» ( «Это я»). Дата создания: 1896, опубл.: 1897.
Искусство, по Брюсову, самоценно. Художественному дару, творчеству он поклоняется как божеству: «Поклоняйся искусству, / Только ему, безраздельно, бесцельно».
Поэту всего лишь 23 года, но стихотворение воспринимается как завещание, наставление следующим поколениям. Как видим, Брюсов, искренне считавший себя гением, изложил в стихотворении собственную программу, символически обратившись к себе самому.
О периоде первых сборников Брюсов впоследствии писал в зрелом стихотворении: «Мы были дерзки, были дети». (вернуться)
2. Ассаргадон – впервые напечатано в сборнике К. Д. Бальмонт, Валерий Брюсов, Модест Дурнов, Ив. Коневской. Книга раздумий. – СПб., 1899. – С. 49.
Затем – в сборнике В. Я. Брюсов. Tertia Vigilia. Книга новых стихов 1897 –1900. – М.: Скорпион, 1900. – С. 11 под номером II в цикле «Любимцы веков».
Ассаргадон – ассирийский царь, правивший в 680–669 год до н. э. Древняя надпись о его деяниях сохранилась в Сирии.
Cонет английского поэта Шелли "Озимандия" был переведён Бальмонтом и является источником, вдохновившим на создание "Ассаргадона". Прим. Бальмонта:
«В Египте действительно был найден обломок статуи царя Озимандии, и на нем сохранилась надпись, внушившая Шелли его гениальное стихотворение. Любопытно, что друг Шелли, поэт-дилетант, Хорэс Смит, тоже написал стихотворение Озимандия, или, вернее, – как гласит его заглавие, в стиле того времени, – По поводу огромной гранитной ноги, которую найти стоящею в пустынях Египта, с нижеприведенной надписью:
«Я Озимандия, я царь царей,
И этот город мощный есть свидетель
Чудес, соделанных рукой моей».
Нет города.
Затем автор говорит, что со временем какой-нибудь охотник будет также дивиться на огромные обломки чего-то, там, где некогда был неведомый ему Лондон и где он теперь охотится на волков.» (вернуться)
3. Сидон – город в Финикии.(вернуться)
4. Элам – государство, границившее с Ассирией. (вернуться)
5. Нить Ариадны – стихотворение написано в 1902 году.
Входит в сборник «Urbi et Orbi» («Городу и Миру»), изданный в 1903 году.
Уже первая строфа стихотворения обрисовывает читателю суровые краски того художественного фона, на котором разворачивается действие:
Вперяю взор, бессильно жадный:
Везде кругом сырая мгла.
Средствами создания фантастического мира с ирреальным представлением о месте события оказывается набор неконкретных наречий: везде, кругом. Неясные очертания нового мира – мифологического лабиринта – раскрываются перед героем в виде непреодолимой «бездны» («тьмы, пропасти»), и таким образом первично выстраивают художественное пространство стихотворения: этот новый космос представляет собой соединение привычного мира, сырой мглы и бездны.
Повествование в стихотворении ведется от первого лица. Лирический герой таким образом может быть отождествлен с самим поэтом, который блуждает в неясном мире литературных и окололитературных споров и ищет ответы на вопрос о сущности и месте искусства.
Если же мыслить с точки зрения древнегреческого повествования, героями стихотворения могут также быть либо Тесей, либо… Минотавр (Ариадна в лабиринт не входила). Путешествие по лабиринту напоминает схождение Данте в ад, пройдя который и очистившись от смертных грехов, он получает возможность лицезреть Бога, т.е. получить осмысленность жизни. Такой осмысленности и ищет Брюсов. (вернуться)
6. Кинжал – стихотворение написано в 1903 году.
Является декларацией, раскрывающей понимание Брюсовым сути и задач поэзии. И название, и эпиграф («Иль никогда на голос мщенья / Из золотых ножон не вырвешь свой клинок...») относят читателя к образу лермонтовского лирического героя. Лирический герой Брюсова – тоже горд, силен, уверен в себе: «Я – песенник борьбы, / я вторю грому с небосклона».
Брюсов – поэт интеллектуального характера, в его творчестве много рационального, идущего от ума, а не от чувства. «Кинжал» – логичное развитие мысли, тезиса «Поэт всегда с людьми, когда шумит гроза, / И песня с бурей вечно сестры». Вторая и третья строфы объясняют уход лирического героя от «позорно-мелочной, некрасивой» жизни в историческую экзотику. Мещанской покорности герой противопоставляет борьбу на пике возможностей. (вернуться)
7. Грядущие гунны – стихотворение, написанное в 1904-1905
годах, включено в цикл «Современность» в составе книги «Stephanos» («Венок»).
Тема стихотворения Брюсова – гибель традиционной культуры.
Гунны – древний кочевой народ – символизируют собой силу, которая несет эту гибель.
В стихотворении «Грядущие гунны» отражен великий миг смены эпох. Брюсов создает образ лирического героя, который выполняет миссию поэта-жреца, сохраняющего великое знание прошлого человечества, и одновременно обладает мудростью современника, готового освободить
дорогу грядущему поколению.
В стихотворении запечатлен момент, когда будущее вот-вот должно наступить, а настоящее отступает в прошлое. Как здесь не вспомнить знаменитое гамлетовское: «Разверзлась связь времен»!
В стихотворении можно обнаружить черты по крайней мере трех жанров: 1) стилизации жанра послания, которая вполне объяснима
не только содержанием стихотворения, но и приверженностью поэта пушкинской традиции; 2) гимна, причем в его средневековой,
мистической традиции; 3) лирического портрета.
Книга «Stephanos», в которую вошло рассматриваемое стихотворение, посвящена Вяч. Иванову, а эпиграф («Топчи их рай, Аттила») взят
из его стихотворения «Кочевники красоты». Брюсов в стихотворении развивает мысль Вяч. Иванова о новой свободной формации, новом взгляде на творчество и мир в целом. (вернуться)
8. Антоний – стихотворение из цикла «Из ада изведенные», сб. «Στεφανος». Опубл.: 1906.
Источник: Валерий Брюсов Στεφανος. Венок. Стихи 1903—1905 годов. — М.: Скорпион, 1906.
Стихотворение "Антоний" было написано в апреле 1905 года и вошло в сборник "Stephanos" (греч.) Στεφανος ("Венок"): в первом издании – в цикл стихов о трагической любви
"Из ада изведенные", в последующих – в цикл стихов о героях мифов и истории "Правда вечная кумиров" (вслед за стихотворением "Клеопатра"). В нем перекрещиваются
обе сквозные темы сборника: тема любви и тема крутых поворотов в истории, обе насущно близкие Брюсову в 1905 году.
Марк Анто́ний (14 января 83 г. до н. э. — 1 августа 30 г. до н. э.) – древнеримский политик и военачальник, участник второго триумвирата
43—33 годов до н. э., трижды консул 44 до н. э., 34 до н. э. и 31 до н. э.
История отношений Антония и египетской царицы Клеопатры (51 до н. э. — 30 до н. э.) полна романтических подробностей, придуманных ещё в античную эпоху, но в
её основе лежат реальные события. Клеопатра родила Антонию трёх детей. Антоний узаконил свой брак с египетской царицей, хотя по римским представлениям он не
считался полностью законным. (вернуться)
9. "Вслед за египетской кормой" – здесь развязка, утоление читательских ожиданий: слово
"египетской" не называет, но подсказывает то имя, которое читатель с самого
начала ждал увидеть рядом с Антонием, – имя Клеопатры. Здесь же, во-вторых, исчерпывается тот план, в котором тема разрабатывалась до сих пор,
и действие переводится в иной: из "римского" плана в "египетский", из "властного" – в "чародейский" и т. п.; направление ассоциаций ясно, содержание
их может быть разнообразно, оно предоставляется домысливанию каждого читателя по его усмотрению, но главное остается: утверждение иррационального
вопреки рациональному, дополнение одной стороны брюсовского поэтического мировоззрения другой его стороной. (вернуться)
|
|