ПОЭТ
Пускай состарюсь я, беспомощен и сед,
И стан согнется мой под грузом трудных лет,
Душе состариться не дам я никогда,
Она останется сильна и молода.

Пока огонь стиха живет в груди моей,
Я годен для борьбы, я старости сильней.
Ясна душа певца, весна в душе навек,
Она не знает зим, ей неизвестен снег.

Пускай состарюсь я – не стану стариком,
Что богу молится да мелет языком.
На печку не взберусь, вздыхая тяжело,-
Возьму я от стихов мне нужное тепло.

А смерть придет ко мне – я громко запою,
И даже Азраил[2] услышит песнь мою.
Пусть в землю я сойду,– спою в последний раз:
"Я ухожу, друзья! Я оставляю вас..." (1908)
(перевод: С. Липкин)



РАЗБИТАЯ НАДЕЖДА
Я теперь цвета предметов по-иному видеть стал.
Где ты, жизни половина? Юности цветок увял.

Если я теперь на небо жизни горестной смотрю,
Я уж месяца не вижу, светит полная луна.

И с каким бы я порывом ни водил пером теперь,
Искры страсти не сверкают и душа не зажжена.

Саз мой нежный и печальный, слишком мало ты звучал.
Гасну я, и ты стареешь... Как расстаться мне с тобой?

В клетке мира было тесно птице сердца моего;
Создал бог ее веселой, но мирской тщете чужой.

Сколько я ни тосковал бы в рощах родины моей,
Все деревья там увяли, жизни в них нельзя вдохнуть.

И ее, мою подругу, холод смерти погубил,
Ту, которая улыбкой освещала жизни путь.

Мать моя лежит в могиле. О страдалица моя,
Миру чуждому зачем ты человека родила?

С той поры, как мы расстались, стража грозная любви
Сына твоего от двери каждой яростно гнала.

Всех сердец теплей и мягче надмогильный камень твой.
Самой сладостной и горькой омочу его слезой. (1907)
(перевод: А.Ахматова)


РОДНОЙ ЯЗЫК
О, как хорош родной язык, отца и матери язык,
Я в мире множество вещей через тебя навек постиг!

Сперва на этом языке, качая зыбку, пела мать,
А после – бабушка меня старалась сказкою унять.

Родной язык, ты мне помог понять и радость с малых лет,
И боль души, когда в глазах темнеет, меркнет ясный свет.

Ты мне, родной язык, изречь молитву первую помог:
"Прости меня, отца и мать, великодушен будь, мой бог!" (1910)
(перевод: А.Чепуров)
Источник: Тукай Г. Саз мой нежный и печальный:
стихи/ Г. Тукай. – Казань: Мэгариф, 1999.– 143 с.


НЕ УЙДЁМ![3]
Кое-кто с кривой душою нам пустой дает совет:
Уходите в край султана, здесь для вас свободы нет!
Не уйдем! Горька отчизна, но в чужбину не уйдем!
Вместо десяти шпионов там пятнадцать мы найдем!

Что за разница, казаки ль там нагайкой бьют сплеча,
Там казачье войско в фесках, но камча – везде камча!
Слава богу, казнокрады и в чужбине есть пока,
И в чужбине баи рады рвать кусок у мужика!

Разве мы ума лишились, чтобы, родину кляня,
В полымя бежать чужое из привычного огня?!
Мы уйдем, когда за нами вдаль уйдут и города,
Цепь лихих тысячелетий, наши горькие года.

От рожденья до кончины за родной живя чертой,
Мы срослись навеки плотью с почвой родины святой!
Вольная страна Россия – наша цель, и до конца
Не уйдем, и не зовите, криводушные сердца!

Отвечаем не изустно, но в печати – навсегда:
Если лучше вам, туда пожалте сами, господа! (1907)
(перевод: Р.Бухараев)
Источник: Тукай Г. Избранное: Стихи и поэмы/Габдулла Тукай; Сост.
Г.М.Хасанова, С.В.Малышев. – Казань: Татар. кн. изд–во, – 2006. – 192 с.


ХВАСТЛИВЫЙ ЗАЯЦ

Хищные звери сообща поймали и свалили большого медведя.

Когда они, окружив добычу, принялись делить её, со стороны появился Заяц и схватился за медвежье ухо.

Хищники удивились такой смелости Зайца и, озлясь, ему: «Эй, Косой! А ты что хватаешься? Когда мы ловили Медведя, тут и следа твоего не было!», а Заяц, не моргнув глазом: «А кто вам его из лесу выгнал, по-вашему?»

Заячье хвастовство очень позабавило хищников, и они отдали-таки ему ухо от медведя.

*
Над хвастунами хоть и смеются, но они весьма часто входят в долю.
(перевод: В.С.Думаева-Валиева)
Источник: Избранное/Габдулла Тукай; Перевод с татарского В.С.Думаевой-Валиевой. – Казань: Магариф, 2008. – 223 с.