В.А.Суриков. Покорение Сибири Ермаком

Источник иллюстрации: Передвижники. Картины из собраний музеев СССР. — М.: Изобразительное искусство, 1969, илл. 120.
____________________

Василий Иванович Суриков (1848 — 1916)
Покорение Сибири Ермаком. 1895 год.
Русский музей, Санкт-Петербург.
Холст, масло, 285 × 599 см.

Едва завершив «Взятие снежного городка», Суриков начал работу над грандиозным полотном «Покорение Сибири Ермаком» (hабота над картиной началась в 1891 и завершилась в 1895 году). Эта тема не могла не волновать человека, предки которого пришли в Сибирь вместе со знаменитым атаманом. С детства он слышал предания и рассказы о Ермаке и его доблестных сподвижниках, которые смогли победить несметную армию хана Кучума.

В сборе материалов помогли и ранние акварели, написанные в Минусинских степях, и личный опыт кулачных боев «стенка на стенку». Василий Иванович колесил по всему краю, заезжая в самые дальние села в поиске типов татар, остяков, вогулов, жизнь и быт которых почти не изменились с XVI века. Побывал он и на Дону – родине своих далеких предков, чтобы зарисовать характерные черты донских казаков еще без примеси разноплеменной сибирской крови. Каждый сантиметр огромной картины впитал в себя историческую достоверность, каждая ее деталь, будь то элемент одежды воинов хана Кучума, наконечники и оперение их стрел, пищали и казацкие сабли ермаковцев, лодки и весла обеих армий – все добывалось в долгих поисках по всей необъятной стране.

На картине изображён кульминационный момент Сибирского похода Ермака Тимофеевича (1581—1585) — сражение 1582 года между казачьей дружиной Ермака и огромным войском, собранным сибирским ханом Кучумом. В трактовке художника это событие представлено как народный подвиг, художник подчёркивает неразрывную связь русских воинов с их предводителем.

Полотно поражает масштабностью и величием изображенного исторического события. Композиция выстроена таким образом, что зрители смотрят на ханское войско со стороны казаков, словно плывут в соседней лодке. Прямо перед глазами, почти переплескиваясь через раму, кипит серо-бурой зыбью Иртыш. Мы становимся невольными участниками битвы под древним знаменем, с которым еще Дмитрий Донской ходил на Мамая, и удивительным образом сливаемся в едином порыве с ермаковцами. Очевидно, что сила на стороне Ермака и его рати. Воины хана (на правой стороне), несмотря на многочисленность, шаманские пляски, призывающие на помощь богов, и натянутые луки, выглядят беспомощными и побежденными. Их лица почти парализованы растерянностью перед напором казаков и страхом при виде огнестрельного оружия.

Создавая эту большую горизонтальную картину, Суриков впервые получил возможность работать в мастерской, расположенной в одной из башен Исторического музея. Все предыдущие писались им дома, где из-за тесноты художник порой с трудом мог разглядеть их полностью. Для этого приходилось отходить к дальней стене прихожей и смотреть сквозь открытые двустворчатые двери. Теперь же закончить картину «Покорение Сибири Ермаком» в доме оказалось совершенно невозможно: некуда было отойти, чтобы на расстоянии проверить верность цвета и композиции.

Хмурым холодным утром начала февраля 1895 года Василий Иванович следил, как свернутую картину заколачивают в ящик, чтобы отправить в Петербург на Двадцать третью выставку передвижников. Странное гнетущее беспокойство не покидало мастера, и он не мог понять его причины... В те же дни, 6 февраля, в далеком Красноярске заколачивали гроб с телом его матери Прасковьи Федоровны, о чем художник узнал только спустя три недели.

За день до открытия выставки передвижников ее посетил царь Николай II с царицей. Венценосная чета приобрела новую работу Сурикова за сорок тысяч рублей. В это время как раз праздновались трехсотлетие покорения Сибири и открытие Транссибирской железной дороги, так что Василий Иванович случайно «попал в точку», оказавшись в неловкой для себя роли «официального» живописца. Совет Академии 20 марта 1895 года присудил Сурикову звание академика.

И. Е. Репин писал: " Впечатление от картины так неожиданно могуче. ...Зритель ошеломлен этой невидальщиной. Воображение его потрясено...".

В 1897 году картина передана Русскому музею, где экспонируется по настоящее время (Михайловский дворец, Зал 36).