Урок 1. Поэзия и проза во время войны. Обзор
Урок 2. Военная поэзия
Урок 3. Правда о войне в повести Виктора Некрасова «В окопах Сталинграда»
Урок 4. «Лейтенантская проза» (обзор)
Урок 5. Обсуждение повести В. Кондратьева «Сашка»
Урок 6. Обсуждение повести В. П. Астафьева «Пастух и пастушка»

Урок 1. Поэзия и проза во время войны. Обзор

Цели урока: показать истоки изображения войны в литературе военных лет, дать обзор произведений разных жанров.

Оборудованиепортреты писателей, иллюстрации по теме Великой Отечественной войны.

Методические приемы: лекция учителя.

Ход урока.

I. Чтение и разбор 2—3 сочинений по творчеству М. А. Шолохова

II. Лекция учителя

Литература Великой Отечественной войны начала складываться задолго до ее начала. Ощущение надвигающейся «грозы» породило так называемую «оборонную» литературу. В 30-е годы проблематика, выбор героев носили классовый характер. Советский Союз представлялся пропагандой и официальной литературой как могучий оплот социализма, готовый дать решительный отпор капиталистическому окружению. Песни предвоенных лет демонстрировали мощь государства: «Кипучая, могучая, никем непобедимая», «И врага мы на вражьей земле победим малой кровью могучим ударом»; кинофильмы показывал и, как лихо побеждает Красная Армия недалеких и слабых противников («Если завтра война»). Аналогичные настроения отличали повесть Николая Шпанова «Первый удар» и роман Петра Павленко «На Востоке», вышедшие огромными тиражами. Эти пропагандистские произведения отражали сталинскую военно-политическую доктрину, которая в результате поставила армию и страну на край гибели.

Противоположный этому подход к отражению предвоенных событий не мог рассчитывать на широкую аудиторию. Те, кто прошел войну в Испании, конфликты у озера Хасан и на Халхин-Голе, финскую кампанию, понимали истинное положение вещей. Монгольские стихи Константина Симонова, стихи Алексея Суркова, Александра Твардовского показывают войну тяжелым и опасным делом.

Перед самой войной была написана пьеса К. Симонова «Парень из нашего города», в основу которой лег реальный опыт боев на Халхин-Голе. Позже был поставлен фильм с таким же названием. Название пьесы символично: ее герой — обыкновенный, простой человек, такой же, как многие. Он там, где трудно, где нужны его мужество и поддержка — в Испании и на Халхин-Голе. Пьеса была необходима тем, кто защищал страну от врага: она не забегала вперед, не рассказывала о грядущей победе, но вселяла уверенность в ней. В финале пьесы зритель расстается с героем перед сражением, исход которого ясен — нельзя не победить, ведь защищаешь любимых, родных, свою отчизну. (Если есть возможность, показать отрывки из фильма).

Столь же символичны названия трех выдающихся пьес военных лет: «Русские люди» К. Симонова, «Фронт» А. Корнейчука, «Нашествие» Л. Леонова. Все они написаны в 1942 году, поставлены во многих театрах, удостоены высоких премий. Им была суждена долгая сценическая жизнь.

III. Слово учителя или ученика о пьесе Е. Шварца «Дракон»

Пьеса Евгения Шварца «Дракон», написанная в 1943 году и восторженно встреченная театральными кругами, была запрещена к постановке и увидела свет лишь в 1962 году, уже после смерти автора.

«Дракон» — сказка, как и почти все пьесы, написанные Шварцем. Автор вкладывает в знакомые фольклорные сюжеты новый, актуальный смысл. К слову, переосмысление традиционных, фольклорных и литературных, да и исторических образов неисчерпаемый источник для творчества. Каждое время привносит свой смысл, расставляет свои акценты. Герой пьесы Шварца — благородный рыцарь Ланцелот, защитник справедливости и добра. Этот образ — из легенд о короле Артуре. Мифологический Дракон, волшебный Кот ученый, Осел — фольклорные образы, которые несут вечные сущности добра и зла. Шварца интересует логика истории, он исследует вопросы о том, на чем держится власть тиранов, насколько она прочна и как от нее освободиться. Дракон оказывается всесильным потому, что никто не оказывает ему сопротивления, народ смирился со своей участью и не хочет ничего менять в жизни. Души людей поражены страхом, отравлены равнодушием. Победивший в смертельном поединке дракона Ланцелот убеждается, что ему не удалось избавить людей от страха, от зависимости, души их по-прежнему принадлежат Дракону. Победа над драконом — только начало: «Работа предстоит мелкая. Хуже вышивания. В каждом из них придется убить дракона». И подвиг — в той кропотливой, ежедневной, неблагодарной работе, которая вовсе не выглядит геройством, а зачастую встречает непонимание и сопротивление.

— Почему пьеса Шварца была запрещена?

Философская сказка Шварца носит, конечно, обобщающий характер. Это сатира не только на фашизм, на гитлеровскую Германию, но и на диктаторские режимы вообще. Возможно, власти усмотрели в пьесе такой обобщающий смысл, поэтому и запретили к постановке.

Из всех пьес военного времени именно пьеса Шварца жива и сегодня: ставится во многих театрах страны, по ее мотивам создан художественный фильм — ведь она обращена не к сиюминутному, а к вечному.

(Если есть возможность, посмотреть театральную постановку или фильм «Убить дракона» и обсудить в классе или написать рецензию).

IV. Продолжение лекции

Ведущей темой прозы была, конечно, защита отечества. Тема и условия военного времени часто определяли и жанровые особенности. Одна из ведущих ролей принадлежала публицистике. Это оперативный, актуальный, эмоциональный жанр. Небольшая форма публицистических произведений позволяла печатать их в газетах, то есть прочитать их мог каждый боец, каждый человек. Хорошо известны были очерки И. Эренбурга, А. Толстого, М. Шолохова, К. Симонова, В. Гроссмана и других, видевших войну своими глазами. Они говорили правду о войне, может быть, не всю, но ту, которую они сами осознали. Героями их произведений были не полководцы, а простые люди, такие же, как любой из читателей газеты.

По свидетельству Виктора Некрасова, который командовал полковыми саперами на передовой в Сталинграде, газеты с корреспонденциями В. Гроссмана и И. Эренбурга зачитывались до дыр. Они показывали «войну без блеска, угрюмую, тяжелую, честную войну». К. Симонов от лица всех военных корреспондентов писал о том, что Эренбург «работал в тяжелую страду войны больше, самоотверженнее и лучше всех нас». Частная деталь приобретает у Эренбурга символический смысл, его публицистика лаконична, выразительна, лирична: «Стоят яркие осенние дни. Вокруг блиндажей березы как бы истекают кровью. Зловещая пестрота осенних листьев сродни войне. А многие деревья обломаны осколками мин. Железо выело воронки. Вместо деревни — трубы, да и лица не те, кажется, что война их заново вылепила. Была в них мягкость, как в русском пейзаже, который так легко воспеть и так трудно изобразить, — бескрайний, лиричный, едва очерченный. Такими были и люди. Теперь лица высечены из камня» («Свет в блиндаже»). Статьи Эренбурга военных лет под общим названием «Война» составили целых три тома.

Сквозная тема публицистики Алексея Толстого — историческое прошлое. В своих публикациях он постоянно обращался к истории страны, к патриотическим и ратным традициям русского народа, которые служили опорой сопротивления фашистским захватчикам. Советские воины показаны прямыми наследниками тех, кто, «оберегая честь отечества, шел через альпийские ледники за конем Суворова, уперев штык, отражал под Москвой атаки кирасиров Мюрата, в чистой тельной рубахе стоял — ружье к ноге — под губительными пулями Плевны, ожидая приказа идти на неприступные высоты» («Что мы защищаем»). В очерке «Родина» — обзор всей русской истории, истории земли «оттич и дедич», гордость за великие деяния предков, призыв встать на защиту страны: «Смертельный враг загораживает нашей родине путь в будущее. Как будто тени минувших поколений, тех, кто погиб в бесчисленных боях за честь и славу родины, и те, кто положил свои тяжкие труды на устроение ее, обступили Москву и ждут от нас величия души и велят нам: «Свершайте!» На нас всей тяжестью легла ответственность перед историей нашей родины». И далее: «Так неужели же можно даже помыслить, что мы не победим!». Рефреном проходит простая, выразительная, сильная фраза — знаменитое «Ничего, мы сдюжим!».

Большое место принадлежало и жанру рассказа. Рассказы писали К. Симонов, М. Шолохов, Л. Соболев, Н. Тихонов. Характерной была циклизация рассказов (и не только рассказов, вспомним «Василия Теркина»), объединенных общей темой, общим героем, образом повествователя. А. Толстым написан цикл «Рассказы Ивана Сударева» (1942). От имени героя-рассказчика проводится та же мысль: «Ничего, мы сдюжим!», «Ничего... Мы люди русские». Это рассказы о человеке на войне, о стойкости и непоказной храбрости, о преемственности и уважении к прошлому: «То, что наши деды и отцы не додумали, приходится додумывать нам в самый короткий срок, иной раз — между двумя фугасками... И делать немедленный вывод при помощи оружия...».

Завершающий цикл рассказ имеет многозначительное название — «Русский характер». Его герой, Егор Дремов, помнит наказ отца: «Русским званием — гордись». Это человек простой, тихий, обыкновенный, он не любит разглагольствовать про военные подвиги, но он настоящий герой. Толстой рисует его похожим на былинного богатыря: «Всем богатырским сложением это был бог войны». В горящем танке у него обгорело лицо, но своего «лица» он не потерял. Толстой пишет о настоящей, а не внешней красоте. Герои рассказа — мать и отец Егора, его невеста красавица Катя, он сам — настоящие русские люди, умеющие и воевать, и терпеть, и ждать, и любить. «Да, вот они, русские характеры! Кажется, прост человек, а придет суровая беда, в большом или в малом, и поднимается в нем великая сила — человеческая красота».

«Небольшая история из личной жизни», как определяет содержание рассказа Иван Сударев, затрагивает, казалось бы, малый круг людей. Но за ним проступает большой мир, где такими, как у Егора, рубцами «гордиться нужно» (слова отца), где бойцов связывает истинная душевная близость, при которой горе и радость каждого рождает сопереживание, где свободно и глубоко раскрывается самое лучшее в человеческой душе.

Особое место принадлежит роману А. Фадеева «Молодая гвардия» о подвиге юношей и девушек Краснодона. Роман проникнут романтическим пафосом. Автор увидел в своих героях-молодогвардейцах воплощение идеала добра в красоты. Почти все герои романа прототипичны. Олег Кошевой и Ульяна Громова, Сергей Тюленин и Люба Шевцова такие, какими они были в жизни, но в то же время типизация высветила их, заострила то, что наиболее близко идеалу автора. Фадеев широко использует творческий домысел во всем, что относится к сфере их духовной жизни. Благодаря этому, «Молодая гвардия» выросла из романа-документа в роман-обобщение. Писатель воспринимает войну как противостояние добра и красоты злу и безобразию: все герои-подпольщики отличаются и внешней и внутренней красотой, образы же фашистов гротескны, например, вымышленные персонажи — грязный, вонючий палач Фенбонг, генерал, похожий на гуся, извивающийся червем предатель Фомин; это «выродки», «нелюди». Само фашистское государство сравнивается с механизмом — понятием, враждебным романтикам.

Пожалуй, самым популярным жанром военных лет была поэзия — особенно лирическая. Об этом речь на следующем уроке.

Домашнее задание

Выучить стихотворение военных лет (по выбору), сделать его разбор.

Урок 2. Военная поэзия

Цели урока: дать обзор поэзии времен Великой Отечественной войны; показать, что поэзия, как самый оперативный жанр, соединяла высокие патриотические чувства с глубоко личными переживаниями лирического героя.

Оборудование урока: записи песен военных лет, поэтические сборники, портреты поэтов, иллюстрации.

Методические приемы:лекция с элементами беседы, чтение и анализ стихотворений, постановка вопросов.

Ход урока.

I. Слово учителя

Поэзия была самым оперативным, самым популярным жанром военных лет. Именно поэзия выразила потребность людей в правде, без которой невозможно чувство ответственности за свою страну.

Начинающие поэты — студенты Литературного института имени Горького, ИФЛИ, Московского университета — Михаил Кульчицкий, Павел Коган, Николай Майоров, Всеволод Багрицкий, как будто предчувствуя свою судьбу и судьбу страны, писали о предстоящих жестоких испытаниях, которые неизбежно принесет война, в их стихах — мотив жертвенности.

II. Чтение и разбор стихотворений.

В апреле 1941 года Павел Коган, молодой талантливый поэт, погибший на войне в 1942, написал:

Нам лечь, где лечь,
И там не встать, где лечь.
…………………………………
И, задохнувшись «Интернационалом»
Упасть лицом на высохшие травы.
И уж не встать, и не попасть в анналы,
И даже близким славы не сыскать.

Это восемнадцатилетнему Павлу Когану принадлежат знаменитые строки: «Я с детства не любил овал! // Я с детства угол рисовал!» (1936). Известная всем, ставшая народной песней романтиков «Бригантина» («Надоело говорить и спорить, // И любить усталые глаза...») — тоже его (1937 год). В этом же 1937 году им написано тревожное стихотворение «Звезда» (стихотворения читают ученики):

Светлая моя звезда,
Боль моя старинная.
Гарь приносят поезда
Дальнюю, полынную.
От чужих твоих степей,
Где теперь начало
Всех начал моих и дней
И тоски причалы.
Сколько писем нес сентябрь,
Сколько ярких писем...
Ладно — раньше, но хотя б
Сейчас поторопиться.
В поле темень, в поле жуть —
Осень над Россией.
Поднимаюсь. Подхожу
К окнам темно-синим.
Темень. Глухо. Темень. Тишь.
Старая тревога.
Научи меня нести
Мужество в дороге.
Научи меня всегда
Цель видать сквозь дали.
Утоли моя звезда,
Все мои печали.
Темень. Глухо.
Поезда
Гарь несут полынную.
Родина моя. Звезда.
Боль моя старинная.

Молодые поэты ушли на войну, многие из них не вернулись. Остались талантливые стихи, обещания яркой творческой жизни, которая оборвалась на фронте.

Уже на третий день войны была создана песня, ставшая символом единства народа в борьбе с врагом, — «Священная война» на стихи Василия Лебедева-Кумача (отрывок из песни прослушать в записи).

Слушать песню «Священная война»
в исп. ансамбля Песни и пляски им. Александрова (04:14).

— Почему эта песня стала легендарной?
(Эта песня пробудила дух патриотизма, ее торжественные, исполненные энергии слова и музыка поднимали народ на защиту родины, война названа «народной» и «священной», песня призывала каждого к ответственности за судьбу страны.)

Остро чувствовали эту ответственность и писатели: 941 из них ушел на фронт, 417 не вернулись. На фронте они были не только военными корреспондентами, они были рабочими войны: артиллеристами, танкистами, пехотинцами, летчиками, моряками. Умирали от голода в блокадном Ленинграде, от ран — в военных госпиталях.

— Почему поэзия оказалась необходима людям — и тем, кто был на фронте, и тем, кто работал в тылу?
(Поэзия обращалась к душе каждого человека, передавала его мысли, чувства, переживания, страдания, вселяла веру и надежду. Поэзия не боялась правды, даже горькой и жестокой.)

В стихотворении Владислава Занадворова (1914—1942), геолога и поэта, погибшего под Сталинградом, — неприкрашенная война:

Ты не знаешь, мой сын, что такое война!
Это вовсе не дымное поле сраженья,
Это даже не смерть и отвага. Она
В каждой капле находит свое выраженье.
Это — изо дня в день лишь блиндажный песок
Да слепящие вспышки ночного обстрела;
Это — боль головная, что ломит висок;
Это — юность моя, что в окопах истлела;
Это — грязных, разбитых дорог колеи;
Бесприютные звезды окопных ночевок;
Это — кровью омытые письма мои,
Что написаны криво на ложе винтовок;
Это — в жизни короткой последний рассвет
Над разрытой землей. И лишь как завершенье —
Под разрывы снарядов, под вспышки гранат —
Беззаветная гибель на поле сраженья.
1942

Поэзия связывала воюющих и оставшихся в тылу. О тех, кто остался дома, о родных мысли фронтовиков. Стихотворению Иосифа Уткина (1903—1944) предпослан эпиграф из Н. А. Некрасова: «...Не жаль ни друга, ни жены, // Мне жаль не самого героя».

Из письма
Когда я вижу, как убитый
Сосед мой падает в бою,
Я помню не его обиды,
Я помню про его семью.
Мне представляется невольно
Его обманчивый уют.
Он мертв уже. Ему не больно,
А их еще... письмом убьют!
1942

Связь с домом, уверенность, что ты защищаешь свою семью, что тебя ждут, давала силы воевать и верить в победу. Популярным было стихотворение К. Симонова «Жди меня» (прочитать или, если есть запись, прослушать в исполнении автора). Это стихотворение переписывали, знали наизусть.

— В чем сила этого стихотворения?
Стихотворение звучит как заклинание, как молитва. Такое ощущение создается настойчивым повторением слов «жди меня», «жди».

Константин Симонов (1915—1979) к началу войны был уже признанным поэтом и известным военным корреспондентом, прошел Халхин-Гол. Всю войну работал корреспондентом газеты «Красная звезда», переезжал с фронта на фронт, знал войну «изнутри». Сильное впечатление произвело на читателей стихотворение 1941 года, посвященное другу Симонова, поэту Алексею Суркову «Ты помнишь. Алеша, дороги Смоленщины» (прослушать в записи в авторском исполнении).

— Почему это стихотворение так затронуло души? Каким чувством оно проникнуто?
(Стихотворение передает боль, горечь, стыд бойцов, вынужденных отступать. И здесь звучит лейтмотив: «Мы вас подождем». «Усталые женщины», «деревни, деревни, деревни с погостами» — родные, оставляемые в беде, родные, которые молятся «за в бога не верящих внуков своих». И хотя стихотворение об отступлении, вера в то, что это не навсегда, очень сильна, невозможно оставить на растерзание врагам родную землю.)

Досада, злость, яростное желание отмщения в стихотворении Симонова «Убей!». По прошествии лет мы можем ужаснуться такому постоянно повторяющемуся призыву, но без этой жажды отомстить возможна ли была победа?

Образ России в ее единстве — в лирических стихотворениях, в песнях на стихи Михаила Исаковского: «Катюша», написанная еще в 30-е годы и по-новому зазвучавшая в годы войны, «До свиданья, города и хаты», «Ох, туманы мои, растуманы», «В лесу прифронтовом», «Огонек» (прослушать в записи на выбор). Поэт передал всеобщее чувство — желание сберечь родную землю, свое гнездо. Это чувство обыкновенного человека, понятное всем и близкое каждому.

Это чувство объединяло разных людей, разных поэтов, независимо от их отношений с властями. Главным было стремление сохранить и охранить Родину. Вспомним стихотворение Анны Ахматовой «Мужество», в котором символом родины выступает «русская речь, великое русское слово».

У Ольги Берггольц, так же, как у Анны Ахматовой, был свой счет к советской власти, принесшей ей много горя: «проработки», «исключения», тюрьму. В голодном блокадном Ленинграде Берггольц страшной зимой 1942 года писала свой «Февральский дневник»:

Был день как день.
Ко мне пришла подруга,
не плача, рассказала, что вчера
единственного схоронила друга,
и мы молчали с нею до утра.
Какие ж я могла найти слова,
я тоже ленинградская вдова.

— Как чувства выражены этих строках?
Берггольц пишет скупо, короткими предложениями, внешне не выражая бурных эмоций. Именно потому, что так просто написано о страшном, становятся понятными чувства, как будто замерзшие, замершие в душе.

Но тот, кто не жил с нами, — не поверит,
что в сотни раз почетней и трудней
в блокаде, в окруженье палачей
не превратиться в оборотня, в зверя...
Я никогда героем не была.
Не жаждала ни славы, ни награды.
Дыша одним дыханьем с Ленинградом,
я не геройствовала, а жила.

Война изображается не как подвиг, не как геройство, а как проверка на человечность, просто как жизнь, пусть неимоверно тяжелая.

Поэзия военных лет уловила самую суть развернувшейся войны: «Бой идет святой и правый, // Смертный бой не ради славы, // Ради жизни на земле» (А. Твардовский).

III. Прослушать песню Алексея Фатьянова «Соловьи» (по возможности)

Слушать песню "Соловьи" на слова А. И. Фатьянова, музыка В. П. Соловьёва-Седого, исп. ансамбль Песни и пляски им. Александрова (06:09)

Домашнее задание

1. Прочитать статью учебника о прозе военных лет.
2. Перечитать повесть В. Некрасова «В окопах Сталинграда».

Урок 3. Правда о войне в повести Виктора Некрасова «В окопах Сталинграда»

Цели урока: дать представление о тенденциях послевоенной литературы, показать значение повести Некрасова.

Оборудование урока: портрет В. Некрасова.

Методические приемы: лекция учителя; обсуждение прочитанного.

Ход урока.

I. Слово учителя

Великая Отечественная война оказала на общественное сознание огромное влияние. Влияние это было неоднозначным. С одной стороны, великая победа в жестокой войне воспринималась как свидетельство нерушимости идей социализма и коммунизма, верности избранного пути, мудрости вождя и превосходства советского строя. С другой стороны, чувство ответственности за судьбу родины, раскрепощение и свобода перед лицом опасности и смерти позволили посмотреть правде в глаза и увидеть, что не все так хорошо и справедливо в стране; появились люди, уничтожившие в себе «дракона».

Инерция, заданная литературой военного времени, была очень сильна. Наиболее значительными книгами, оказавшими влияние на художественное сознание, судя по анкете среди писателей, явились два произведения 1946 года — «Звезда» Эммануила Казакевича и «В окопах Сталинграда» Виктора Некрасова. Тенденция, во главе которой стоит «Звезда» — героико-романтическая, обладает склонностью к идеализации, именно эта линия стала основной в послевоенном соцреализме.

Повесть Некрасова программное произведение психологического натурализма (термин Л. Аннинского), течения, зародившегося в годы войны в лирике поэтов фронтового поколения (С. Гудзенко, М. Дудин, С. Орлов и др.). Психологический натурализм отталкивается от романтической поэтики, от парадного изображения войны, от идеологических стереотипов.

Конфликт в повести о Сталинградской битве, одном из решающих сражений Великой Отечественной войны, приобрел нравственный характер и сместился внутрь советского общества — в противостояние между краснобаями, прикрывающимися красивыми фразами, и людьми, которые без лишних слов делают свое дело, воюют за родную землю, не щадя своей жизни. Мера людей определяется вопросами: «А вот вытащил бы он меня, раненого, с поля боя?»; «Пошел бы я с ним в разведку?». Тенденции правды не дали развернуться: хотя повести Некрасова в том же 1946 году была присуждена Сталинская премия, очень скоро он начал подвергаться обстрелу критики, писателя клеймили позором, завели «персональное дело». Вообще после войны был установлен жестокий идеологический надзор над искусством. Опасность вольнодумства была страшнее для тоталитарной государственной системы, чем послевоенные голод и разруха.

II. Беседа по повести В. Некрасова «В окопах Сталинграда»

Виктор Некрасов, попал на фронт в первые дни войны, воевал под Сталинградом, был дважды ранен, на себе испытал то, что описано им «В окопах Сталинграда». В его повести нет ни генерала, ни политработника — только солдаты и офицеры.

— Что вы знаете о Сталинградской битве?
(Сталинградская битва имела два этапа: оборонительный и наступательный. Наступательная операция началась 19 ноября 1942 года. Наши войска защищали Мамаев курган — возвышенность в центральной части города. Бои за Мамаев курган велись /36 суток, вершина кургана неоднократно переходила из рук в руки. Бойцы 284-й стрелковой дивизии отбивали по нескольку атак ежедневно, проявляя героизм и стойкость. В январе 1943 года штурмовые группы 284-й стрелковой дивизии выбили противника с вершины, а 26 января на северо-западном склоне соединились войска 62-й и 21-й армий. Бои в Сталинграде велись буквально за каждую улицу, каждый дом. Сталинград стал символом мужества и стойкости наших солдат, вселил веру в победу, дал мощный импульс дальнейшему развитию событий войны.)br />
Сейчас на Мамаевом кургане — грандиозный памятник-ансамбль «Героям Сталинградской битвы».

— Как достигается достоверность изображаемого автором? В чем особенности авторского повествования?
(Повествование ведется от первого лица. Герой Некрасова — Юрий Керженцев — один из защитников Сталинграда. Достоверность рассказа достигается и тем, что мы видим события глазами героя, а тем, что писатель чаще всего употребляет глаголы настоящего времени: читатель становится как бы участником действия, вовлекается в него, идет шаг за шагом рядом с героем. Особенность авторского повествования еще и в особом стиле — четком, лаконичном, без излишеств и красивостей, в коротких предложениях с обилием глаголов действия и небольшим количеством местоимений. Сталь автора похож на дневниковые записи. Изображение событий и героев скупое, сжатое. Описаны будни войны, ее нудная тягомотина патетика отсутствует, нет романтической приподнятости, есть тяжелая военная работа. Автор не говорит о героизме, хотя великое значение Сталинградской битвы было очевидным сразу, читатель видит непоказной, ежедневный подвиг солдат и офицеров.)

— Какие традиции русской литературы продолжает В. Некрасов в изображении войны?
(Прослеживается, прежде всего, традиция «Севастопольских рассказов» Л. Н. Толстого: «Вы увидите войну не в правильном, красивом и блестящем строе, с музыкой и барабанным боем, с развевающимися знаменами и гарцующими генералами, а увидите войну в настоящем ее выражении — в крови, в страданиях, в смерти» Кстати, Лев Толстой тоже был непосредственным участником военных событий, был на одной из «горячих точек» обороны Севастополя — четвертом бастионе.)

Как и Толстой, Некрасов показывает неизбежную на войне смерть не героической, не романтичной, а страшной в своей простоте и обыденности. Вот умирает раненный в живот связной штаба Лазаренко: «— Я... товарищ лейт... — он уже не говорит, а хрипит. Одна нога загнулась, и он не может ее выпрямить. Запрокинув голову, он часто-часто дышит. Руки не отрывает от живота. Верхняя губа мелко дрожит. Он хочет еще что-то сказать, но понять ничего нельзя. Он весь напрягается. Хочет приподняться и сразу обмякает. Губа перестает дрожать». Никаких комментариев к этой сцене автор не дает, лишь скупо описывает, как засыпают руками убитого, прикрыв плащ-палаткой, как после продолжают бой. В этой кажущейся простоте и заключена правда о войне, о человеке на войне (часть 1, глава 6)

А вот как изображен один из героев Сталинграда: «Повернувшись к пулемету, он дает очередь. Худенькая шейка его трясется. Какая она тоненькая и жалкая! И глубокая впадина сзади. И воротник широк. Шея в нем болтается, как былинка. Вот так вот, вероятно, еще недавно стоял он у доски и моргал добрыми, голубыми глазами, не зная, что ответить учителю» (часть 1, глава 19).

Некрасов и сам ссылается на Толстого, например, вспоминает толстовское определение — «скрытая теплота патриотизма» (часть 1, глава 16).

— Как описывается война в повести?

(«Самое страшное на войне — не снаряды и бомбы, а бездеятельность, отсутствие цели». Бомбежки, жара, неразбериха, всеобщее смятение — наши войска отступают. Керженцев испытывает стыд оттого, что он, командир, не знает, где его взвод, полк, дивизия оттого, что чувствует свою вину за отступление, за то, что мирные жители «завтра проснутся и увидят немцев». Война — не только тяжелые бои, но и тяжелый физический труд. Бойцы долбят кирками твердый, как камень, грунт. Им приходится быть то землекопами, то плотниками, то печниками. Война требует все новых и новых жертв. Вот пришло пополнение — многие винтовку в первый раз видят. «Одного убило вчера. Разорвалась граната в руках «Невеселая штука война...» — говорит Керженцев.)

— Как вы считаете, может быть, война заставляет человека привыкнуть к смерти, сделать человеческую жизнь не такой уж значимой и ценной, огрубляет бойца, делает его бесчувственным?
(По этому поводу Некрасов пишет (часть первая, глава 16): «Я помню одного убитого бойца. Он лежал на спине, раскинув руки, и к губе его прилип окурок. Маленький, еще дымившийся окурок. И это было страшней всего, что я видел до и после на войне. Страшнее разрушенных городов, распоротых животов, оторванных рук и ног. Раскинутые руки и окурок на губе. Минуту назад была еще жизнь, мысли, желания. Сейчас — смертью. Такую деталь нельзя выдумать, ее нужно увидеть и ужаснуться. Конечно, война влияет на характеры людей, выявляет те скрытые черты, которые неявны в мирной жизни. Одни оказываются трусами и приспособленцами, как Калужский, другие становятся тверже и решительнее, как Фарбер в сцене суда над Абросимовым, третьи — терпимее, как разведчик Чумак.

«На войне узнаешь людей по-настоящему. Мне теперь это ясно. Она — как лакмусовая бумажка, как проявитель какой-то особенный», — думает Юрий.)

— Как война влияет на главного героя повести, Юрия Керженцева?
(Юрий Керженцев вырос в Киеве, в интеллигентной семье, увлекался архитектурой, живописью, музыкой, литературой. «Любил на луну смотреть, и шоколад любил, и в восьмом ряду партера сидеть, и сирень, и выпить с ребятами», — вспоминает он. Чумак говорит ему: «А я думал, вы стихи пишете. Виду вас такой, поэтический». Таким интеллигентам до войны Чумак «морды бил», теперь же, на фронте, он судит людей не по их происхождению, не по их виду, а по их делам: при взятии сопки Керженцев ведет бойцов в атаку, не прячется за чужими спинами, насколько возможно, бережет людей).

— Что помогает Юрию выстоять, не потерять достоинства, чести?
(Героизм Керженцева определяется сознанием, что ту, прежнюю жизнь — родной Киев, свой дом, мать — нужно защищать, определяется его интеллигентностью, чувством ответственности, высокими нравственными качествами).

— Как по-вашему, насколько автобиографичен образ Керженцева? Может, Керженцев и Некрасов — одно лицо?

(Автор и его герой во многом схожи: оба родились в Киеве, оба по образованию архитекторы, оба увлекаются искусством, оба воюют под Сталинградом. Правда, Керженцев на несколько лет моложе автора. Когда Некрасов припоминает довоенную молодость Керженцева, он, конечно, припоминает свою биографию. Автор говорит о том, что досконально ему известно, пережито. Самой большой похвалой для Некрасова было, когда его повесть называли «записками офицера»: «Значит, мне удалось «обмануть» читателя, приблизить вымысел к достоверности. Это не страшный «обман», за него не краснеют, без него не может существовать никакое искусство»).

— Что ценит в человеке автор (и его герой тоже)?
(Кто бы ни вошел в повесть, какую бы должность ни занимал, в каком бы ни выступал качестве, Некрасов обязательно испытывает его на смелость, глядя на него глазами Керженцева. Например, с раздражением думает Керженцев об Астафьеве: оттопыренный мизинец, сложенные трубочкой губы, бачки, розовые ногти. Имя Иполлит напоминает толстовского Иполлита Курагина, такого же недалекого и самоуверенного. Раненный в ягодицы Астафьев просит Керженцева прихватить при случае трофейный фотоаппарат и часики. Астафьев — трус, Астафьев — корыстен. И то, что могло выглядеть забавным, выглядит противным, вызывает неприязнь. Некрасов не вдается в анализ, не пытается установить взаимосвязи. Ему достаточно фактов, проявлений. Все решает поведение в бою. Этот признак освещает человека, определяет тон, каким говорится о нем в повести.)

— Какова специфика характеристики Валеги?
(Доброжелательный, даже нежный тон — в описании Валеги, маленького, выносливого, неулыбчивого алтайца, ординарца Керженцева: «Маленький, круглоголовый мой Валега! Сколько исходили мы с тобой за эти месяцы, сколько каши съели из одного котелка, сколько ночей провели, за вернувшись в одну плащ-палатку... Привык я к тебе, лопоухому, чертовски привык... Нет, не привык. Это не привычка, это что-то другое, гораздо большее».)

Валега — личность реальная, и имя подлинное. Всего полгода Некрасов и его ординарец служили рядом. Кроме боевых качеств на фронте ценится умение приспособиться к военным условиям, умение выжить. Этими качествами обладал Валега: «Это замечательный паренек. Он никогда ничего не спрашивает и ни одной минуты не сидит без дела. Куда бы мы ни пришли, через пять минут уже готова палатка. Котелок сверкает всегда как новый». Он умеет, кажется, все на свете, он надежен в любой, самой тяжкой фронтовой ситуации.

— Только ли боевые качества людей интересуют Некрасова?
Смелостью, надежностью в бою человек все-таки не исчерпывается: Карнаухов тайно пишет стихи, зачитывается Джеком Лондоном, Фарбер чувствует музыку, Игорь Свидерский хорошо рисует. Их увлечения не ширма, не бегство от войны, а продолжение своей прежней жизни.

Для Некрасова важны прочность духовных, умственных интересов. Интеллигентность для него не равнозначна образованности.

— Подведем итог. Что же за человек главный герой повести Юрий Керженцев?
(Он настоящий интеллигент, человек чести, он умен, смел, имеет собственное мнение и не боится его высказать. Он доброжелателен и внимателен к людям, умеет видеть в них хорошее. Он сдержан и немногословен. Он проявляет мужество и стойкость не для того, чтобы показаться героем, он не может иначе. В любых обстоятельствах он остается человеком.)

III. Заключительное слово учителя

— Каково значение повести Виктора Некрасова в литературной и общественной жизни страны?

Некрасов ранее других писателей раскрыл духовное достояние защитников Сталинграда, увидел в них победителей Берлина. Его повесть свободна от казенного оптимизма, ура-патриотизма, его герои не чувствуют себя пешками в руках всеведущего стратега. С чувством гордого сознания своего достоинства вернулись с войны солдаты, с таким же чувством написана повесть «В окопах Сталинграда». Василь Быков пишет об этом так: «Виктор Некрасов, может быть, первым в нашей литературе явил миру правоту и высокую сущность индивидуальности на войне, значение личности, в среде, менее всего для нее уместной, среде, какой являются война и армия, с их абсолютом подчинения одного всем, с жестким нивелированием всякой разности».

IV. Практические задания

1. В своей рецензии на повесть Некрасова «В окопах Сталинграда» А. Платонов писал: «В самом изображении наших воинов автор сумел раскрыть тайну победы». Ее Платонов увидел в том, что герои повести «нравственно не разрушаются». Как вы считаете, в чем проявляется нравственная стойкость героев повести «В окопах Сталинграда»?

2. Кинорежиссер С. Эйзенштейн водной из своих лекций, говоря о повести В. Некрасова, назвал три эпизода, выбранных им из глав 13 и 16 первой части, которые он включил бы в сценарий, чтобы показать нравственную стойкость, «зарождение упорства будущих участников обороны Сталинграда». Если бы вы были режиссером, какие эпизоды выбрали бы вы в этих главах? Почему?

Домашнее задание

1. Перечитать произведения о войне В. Быкова, В. Кондратьева, Ю. Бондарева, В. Астафьева, К. Воробьева и др. (по выбору).
2. Подготовить сообщения по материалам мемуаров военачальников, по биографии В. Кондратьева.
3. Подготовить сообщения-рассказы по воспоминаниям родственников, помнящих войну.

Урок 4. «Лейтенантская проза» (обзор)

Цели урока: дать обзор литературной ситуации периода «оттепели», произведений о войне; познакомить с отрывками из мемуаров военачальников, пробудить интерес к истории войны, истории своей семьи.

Оборудование урока: иллюстрации на тему войны, издания о войне (повести писателей-фронтовиков, мемуары).

Методические приемы: лекция, сообщения учеников, использование межпредметных связей с историей.

Ход урока.

I. Слово учителя

Тема Великой Отечественной войны не уходила с годами из русской советской литературы. Новое осмысление военной темы в период «оттепели» связано с опытом писателей военного поколения. Те, кому посчастливилось вернуться с войны, словно жили за целое поколение, говорили от имени поколения.

Через двадцать лет после войны Юрий Бондарев писал: «Мы не утратили в себе прежний мир юности, но мы повзрослели на двадцать лет и, мнилось, прожили их так подробно, так насыщенно, то этих лет хватило бы на жизнь двум поколениям».

В 50-60-е годы были опубликованы произведения, в которых был показан совершенно новый, непривычный облик войны. Одна за другой вышли повести Ю. Бондарева («Батальоны просят огня» и «Последние залпы»), Г. Бакланова («Южнее главного удара» и «Пядь земли»), В. Быкова («Журавлиный крик», «Третья ракета», «Фронтовая страница»), В. Астафьева («Звездопад»), К. Воробьева («Крик» и «Убиты под Москвой»). Война была показана словно «изнутри», глазами простого солдата, боевого офицера. Без лакировки, без романтики, откровенно говорилось о грубости и жестокости войны. Это была «окопная» правда.

Новое направление в литературе о войне так и назвали: «окопная» или «лейтенантская» проза. У истоков этого направления стоит повесть В. Некрасова «В окопах Сталинграда». Подобно известной фразе «Все мы вышли из гоголевской «Шинели!», писатели фронтового поколения определили роль повести Некрасова в их творческой судьбе:

«Все мы вышли из некрасовских окопов». Авторы-фронтовики, как сказал Твардовский, «видели пот и кровь войны на своей гимнастерке», «выше лейтенантов не поднимались и дальше командира полка не ходили». Они писали о войне без идеологических стереотипов, без псевдоромантики, говорили кровавую правду, изображали то, что они сами выстрадали. Излюбленный жанр этих авторов — лирическая повесть, написанная от первого лица, пропитанная воспоминаниями фронтовой юности. Важными оказывались нравственные проблемы, мысль о том, что на войне не только раскрывается характер человека, но и формируется, закаляется личность. Вот как писал об этом К. Симонов: «Мне кажется, что книги о войне люди, ее не пережившие, читают, когда в этих книгах есть какие-то человеческие, психологические, нравственные проблемы, которые относятся не только к войне, а просто обнажаются во время войны с особенной силой, волнуют не только поколение, прошедшее войну, но и поколение, не бывшее на войне».

Произведения писателей-фронтовиков вызвали в обществе широкий отклик. Ими зачитывались, о них спорили: одни восторженно одобряли, другие считали, что так о войне писать нельзя. Время показало, что произведения «лейтенантской» прозы востребованы, именно потому что они правдивы, потому что в них отражены общечеловеческие проблемы, волнующие людей всегда.

— Как по-вашему, какие традиции русской литературы продолжает «окопная» («лейтенантская») проза?

(Это прежде всего толстовские традиции: вспомним «Севастопольские рассказы», «Войну и мир» . Л. Н. Толстой первым в литературе показал войну не парадную, а в ее «настоящем свете», соединив документальность, натурализм и психологизм, обличительный и гуманистический пафос. Вспомним изображение Первой мировой войны в романе М. А. Шолохова «Тихий Дон», где развиты толстовские традиции.)

II. Обсуждение прочитанных повестей и (или) сообщения-рассказы учеников о том, как война отразилась на судьбе семьи.

1. Слово учителя

Писатели-фронтовики снова и снова возвращались к теме войны, главному событию своей жизни и жизни страны, по-новому, с высоты прожитых лет и своего жизненного опыта освещали события военных лет. Виктор Астафьев — один из тех, кто сумел посмотреть на войну с беспощадной правдивостью, писал: «Я был рядовым бойцом на войне, и наша солдатская правда была названа одним очень бойким писателем — «окопной», высказывания наши — «кочкой зрения». Теперь слова «окопная правда» воспринимаются только в единственном, высоком их смысле...»

В «послеоттепельное» время традицию фронтовой лирической повести продолжили Борис Васильев («А зори здесь тихие», Вячеслав Кондратьев «Сашка», «Отпуск по ранению»). Повесть «Сашка» вышла в свет в 1981 году и с тех пор стала одной из самых читаемых книг о войне. Что мы знаем об авторе?

2. Сообщения учеников

1. Виктор Петрович Астафьев. Настоящая известность пришла к Виктору Астафьеву в 1976 году после выхода в «Нашем современнике» повествования в рассказах «Царь-рыба». Эта работа художника неожиданно для подавляющего большинства его читателей и критики представила в некотором смысле нового писателя. Конечно, это был вполне узнаваемый, прежний Астафьев, но вместе с тем в нем появились другие черты, так отличающие его от прежнего.

В. П. Астафьев (1924—2001) начал писать довольно рано. Первый же рассказ — «Гражданский человек» — получил широкое признание и переиздавался в течение 1951 года несколько раз. Практически сразу же после его появления в печати Астафьева приглашают на работу в газету. Корреспондентская деятельность во многом определила его литературную судьбу: «От информации к статье, от статьи к очерку, от очерка к рассказу» — так определил он тогда, в 1955 году, в статье «Воспитать литературную молодежь», «нормальное развитие начинающего литератора». И в основном на протяжении всего творческого пути остался верен этому принципу. В частности, своеобразный план «Царь-рыбы» нашел свое осуществление в ранней газетной статье «Думы о лесе». В ней поднимается проблема сохранения окружающей среды, говорится о необходимости борьбы с браконьерами разного уровня. «Я уверен, пишет автор, — что любые, даже самые темные краски бледны по сравнению с той действительностью, с тем варварством, которое свило гнезда в наших лесах». Тема, многие положения статьи, пафос и действующие лица в обобщенном варианте предстанут через некоторое время в «Царь-рыбе». Художественная природа произведения снимет прямую публицистическую направленность статьи, выведет ряд типичных образов, но величину обозначенной проблемы не уменьшит.

Наряду с произведениями, наделенными прямой публицистичностью (сюда относятся не только очерки, статьи, некоторые рассказы, но и роман «Тают снега», Астафьев работает над рассказами, которые выходят тоненькими «детскими» книжками: «Огоньки», «Васюткино озеро», «Зорькина песня» в другие. Обстоятельства судьбы — раннее сиротство, скитания, детдом, ФЗО, фронт, госпиталя — не могли способствовать безболезненному росту астафьевского мироощущения, необходимому равновесию душевных сил. После войны обретя наконец-то некоторую внешнюю независимость и относительную внутреннюю стабильность, Астафьев пытается восстановить утраченное или полностью не воссозданное звено своего прошлого. И не только своего лично, но и значительной части поколения, родившегося в середине 20-х годов, И начинает это, конечно, с детства, делает это не только из-за близости собственного опыта и неодолимой жажды поделиться им, не из-за явившейся догадки о высоких уровнях открывшегося мира, не из желания обрести читательское соучастие в неповторимых откровениях своей души, но прежде всего из стремления восполнить прошлое, соединить разорванные жизнью связи.

В «Оде русскому огороду» (1972) писатель обращается к уже окрепшему, во многом восстановленному миру своего детства. В воображении писателя воскресают отдельные люди и события, радостное и чистое ощущение полноты мира, его покоя и непогрешимости. Создавая некое подобие идеального прошлого, автор вряд ли шел против истины, не различая неблагополучия и многих жестокостей окружавших его героев. Скорей наоборот — их было более чем достаточно. Именно поэтому, как некая нравственно-эмоциональная альтернатива, выстраивается сфера положительных начал, гармонического мироощущения. И даже там, где обозначается явный диссонанс, мы не чувствуем его в душевном состоянии очередного астафьевского персонажа или лирического героя повествователя. Мир художественного пространства плотен и устойчив.

Начиная с «Перевала», а далее в «Стародубе», «Звездопаде», «Пастухе и пастушке» Астафьев пытается использовать личный опыт в большинстве своем в качестве исходного «материала», на основе которого выстраивается система художественной реальности. Он устраняет себя как действующее, явно присутствующее на первом, внешнем плане, лицо, сохраняя за собой участие на других уровнях. Это относится к хорошо знакомым ему картинам быта: атмосфере времени, конкретной детали. Слитность с фактурой текста, неявное существование в нем делают такой художественный материал наиболее значимым.

Самой значительной повестью среди названных выше стала, пожалуй, повесть «Звездопад». В ней художник выступает как существо, наделенное редчайшим даром, способностью прозревать целое без частей, видеть главное, некий источник, из которого произрастут составляющие произведения. Повесть эта была написана во время учения на Высших литературных курсах (и на лекциях, в частности) «без отрыва», за несколько дней. И это был поистине звездный час в творчестве писателя. «Звездопад», — пишет А. Макаров, — так же трудно пересказать, как невозможно пересказать лирическое стихотворение». Нравственно-философское содержание повести столь широко, что практически не удается исчерпать все мысли, которые возникают как результат исследования и осмысления писателем действительности. Художник не навязывает жизни никаких предвзятых концепций, всесторонне освещая ее, из нее же самой извлекает выводы.

В «Звездопаде» Астафьев, как никогда до этого и после, отделен от воздействия времени, его проблем, мотивов. Как и в «Стародубе», здесь использован прием «свертывания» пространственно-временных обозначений: война — госпитальная палата — наркозное забытье. Мир героя замкнут и равновелик самому себе. При всей видимости трагизма положения, вызванного войной, в повести господствуют потоки радостной, жизнеутверждающей энергии. Связано это прежде всего с «непреднамеренностью» как свойством текста, естественностью и органичностью изложения, а не оценивающего сознания, с отсутствием целеполагающего вектора.

2. Из воспоминаний маршалов Жукова и Рокоссовского.

В воспоминаниях Жукова приводятся факты, в которые трудно поверить. За каждым из них — жестокая правда, предрешенная гибель людей: в период наступления устанавливается норма расходов боеприпасов 1—2 выстрела в сутки на орудие! Потому огромные потери. Войска переутомлены, ослаблены. Командование просит остановить невозможное в таких условиях наступление, разрешить закрепиться на достигнутых рубежах. Но директивой от 20 марта 1942 года Верховный Главнокомандующий отклонил эту просьбу, потребовав энергичного наступления. В конце марта — начале апреля фронты Западного на правления пытались выполнить этот приказ — разгромить ржевско-вяземскую группировку врага. Сделать это было нереально. Жуков пишет, что «усилия по понятным причинам оказались безрезультатными», и добавляет: только после этого Ставка была вынуждена принять предложение о переходе к обороне на этой линии.

Рокоссовский тоже рассказал о страшной тяжести, выпавшей на долю воевавших на этом направлении, в том числе и подо Ржевом: «В полках и дивизиях не хватало солдат, пулеметов, минометов, артиллерии, боеприпасов, танков остались единицы... Парадокс: сильнейший обороняется, а более слабый наступает. Причем в наших условиях, по пояс в снегу».

3. Вячеслав Леонидович Кондратьев (1920—1993) по профессии художник-оформитель. В 1939 году с первого курса вуза ушел в армию, служил на Дальнем Востоке, У героя его повести такая же судьба. В декабре 1941 после многочисленных рапортов Кондратьев в числе 50 младших командиров отправляется на фронт. На переломе от зимы к весне 1942 года он подо Ржевом. Уже в первую неделю он был помком взвода, командиром взвода, принял роту убитого командира, а после пополнения — снова взвод. Потом новые бои, тяжелые, неудачные. Об этом — в стихотворении А. Твардовского «Я убит подо Ржевом» (прочитать стихотворение). Автор «Сашки» подо Ржевом получил ранение и медаль «За отвагу». После отпуска по ранению — снова фронт, служба в железнодорожных войсках, в разведке. В конце 1943 года — тяжелое ранение, полгода в госпитале, потом инвалидность. В немолодые уже годы (ему было за пятьдесят) он взялся за повесть о войне: «Видимо, подошли лета, пришла зрелость, а вместе с нею и ясное понимание, что война-то — это самое главное, что было у меня в жизни». Кондратьев начал разыскивать бывших однополчан, но никого не нашел и вдруг подумал, что, может, уцелел он один. Значит, он должен, обязан рассказать обо всем, что пережил на войне. Кондратьев вспоминает: «Поехал весной шестьдесят второго под Ржев. Протопал двадцать километров пехом до самой своей бывшей передовой, увидел ту истерзанную, всю испещренную воронками ржевскую землю, на которой валялись еще и ржавые пробитые каски, и солдатские котелки... торчали еще оперения неразорвавшихся мин, увидел — это было самым страшным — незахороненные останки тех, кто воевал здесь, может быть, тех, кого знал, с кем хлебал из одного котелка жидню-пшенку или с кем жался в одном шалашике при обстреле, и меня это пронзило: об этом писать можно только строгую правду, иначе это будет просто безнравственно».

Бои под Ржевом были страшными, изнурительными, с огромными человеческими потерями.

III. Заключительное слово учителя

То, что Кондратьев начал писать о войне, было не только литературной задачей, а смыслом и оправданием его нынешней жизни, выполнением долга перед погибшими на ржевской земле однополчанами.

Повесть «Сашка» сразу обратила на себя внимание и критики, и читателей и поставила автора в первый ряд военных писателей.

Домашнее задание

1. Перечитать повесть В. Кондратьева «Сашка».
2. Подобрать наиболее запомнившиеся эпизоды.
3. Ответить на вопрос: чем выделяется образ главного героя среди образов героев других повестей о войне?

Урок 5. Обсуждение повести В. Кондратьева «Сашка»

Цели урока: вызвать у детей размышления о прочитанном, переживания, душевный отклик; совершенствовать умение анализировать текст.

Оборудование урока: можно попросить принести на урок какие-нибудь семейные реликвии времен войны: письма, документы, фотографии, газеты, вещи.

Методические приемы: анализ текста, беседа.

Ход урока.

I. Слово учителя

Вячеслав Кондратьев предваряет свой рассказ так: «Всем павшим подо Ржевом — живым и мертвым посвящена эта повесть». Насколько она автобиографична? Наверное, это неважно. Судьба автора во многом сходна с судьбой его героя, с судьбой его боевых товарищей. Насколько важна правда факта, документальность в произведении? Главное, как писал Виктор Некрасов, даже не «так было», а «не могло быть не так».

II. Беседа

— Как начинается повествование и как автор представляет читателю своего героя?
(Автор сразу вводит читателя в повествование, без всяких предварительных слов: «К вечеру, как отстрелялся немец, пришло время заступать Сашке на ночной пост». Он не называет бойца по фамилии, не называет его звания, герой — просто Сашка. Повествование ведется, кажется, от лица автора, но в то же время создается впечатление, что рассказывает сам герой. Этому способствует и сталь рассказа — простой, разговорный, и инверсии, характерные для разговорной речи: «У края рощи прилеплен был к ели редкий шалашик для отдыха, а рядом наложено лапнику густо...», и просторечия: «середка», «побоязничали», «подремливали», «свербит» и т. д.)

— Чем занимается Сашка на фронте?
(В первом эпизоде мы видим Сашку, когда он задумывает достать валенки с мертвого немца для своего ротного. Речь идет не о боеприпасах, не о боевой задаче — о валенках, это жизненно важно. Вообще «жизнь такая» — откладывать ничего нельзя».)

— Как изображается война?
(«А ночь плыла над передовой, как обычно... Вплескивались ракеты в небо, рассыпались там голубоватым светом, а потом с шипом, уже погасшие, шли вниз к развороченной снарядами и минами земле... Порой небо прорезывалось трассирующими, порой тишину взрывали пулеметные очереди или отдаленная артиллерийская канонада... Как обычно...» Дважды повторяется «как обычно», хотя речь идет о страшных вещах. «Привык уже Сашка к этому, обтерпелся и понял, что непохожа война на то, что представлялось им на Дальнем Востоке...» Война оставляет следы разрушения и смерти: «Деревни, которые они брали, стояли будто мертвые... Только летели оттуда стаи противно воющих мин, шелестящих снарядов и тянулись нити трассирующих. Из живого видели они лишь танки...» Странное сочетание — «живые танки».)

Автор показывает военный быт: «Ни окопов, ни землянок у первой роты не было, ютилась битая-перебитая в шалашиках (это зимой!). Только у ротного был жиденький блиндажик. И со жратвой туго, и с боеприпасами... нету силенок ребят хоронить, нету... Ведь себе, живым, окопчика вырыть не в силах». Жалкие слова — «шалашик», «окопчик», «блиндажик» подчеркивают шаткость, ненадежность положения.

Мы узнаем о численности личного состава Сашкиной роты:

«— Сколько у вас в роте было человек? — спросил Сашку капитан.
— Сто пятьдесят...
— Сколько осталось?
— Шестнадцать…»

Выходит, меньше чем за два месяца из каждых десяти человек девять погибли!

— Какие события выбрал автор из фронтовой Сашкиной жизни? Почему?
(Сашка добывает валенки для ротного; раненый Сашка возвращается в роту проститься с ребятами и отдать автомат; Сашка ведет санитаров к раненому; Сашка берет в плен немца и отказывается его расстрелять; встреча с Зиной; Сашка выручает лейтенанта Володю. Эти эпизоды раскрывают личность Сашки с разных сторон, он как бы проходил испытания на выносливость, на человечность, на верность в дружбе, в любви, испытания властью над другим человеком.)

III. Пересказ и работа с эпизодом пленения немца

Сашкина рота напоролась на немецкую разведку и стала поспешно отходить. Фашисты хотели отрезать от наших свою разведку: полетели мины. «Но все это было привычное, испытываемое ими каждодневно и потому особого страха не вызывало». Сашка оторвался от своих, рванул через огонь и тут увидел немца. Сашка проявляет отчаянную храбрость — берет немца голыми руками, патронов у него не было, свой диск он отдал ротному. При этом вовсе не считает себя героем — на вопрос ротного, как это вышло, отвечает: «А шут его знает. Дуриком». На допросе немец молчит, и ротный приказывает Сашке вести немца в штаб. По дороге Сашка думает, что немец не трус, раз не поддакивает на его «Гитлер капут» говорит, немцу, что у нас пленных не расстреливают, обещает ему жизнь. Комбат в штабе, не добившись от немца никаких сведений, приказывает его расстрелять. Сашка приказу не подчинился.

— Почему Сашка не подчиняется приказу?

— Как расценивать этот его поступок?
Сашке нетрудно было бы убить немца в бою. Этот же был пленным, расстрелять его, после того как обещал сохранить жизнь, Сашка не мог. Между двумя солдатами — русским и немецким — завязываются человеческие отношения: оба умываются и чистят одежду перед тем, как прийти в штаб; немец угощает Сашку сигаретами; Сашка обращается к пленному уже не так, как сначала, — «фашист», а «фриц», более нейтрально, ведь Фриц — немецкое имя; Сашке уже хочется поговорить с немцем, жаль, немецкого не знает. И главное вдруг понял Сашка — «какая у него сейчас страшная власть над немцем. Он, Сашка, сейчас над жизнью и смертью другого человека волен. И стало Сашке не по себе от свалившейся на него почти неограниченной власти над другим человеком». Сашка увидел в пленном не просто врага, а другого человека: «когда брал он этого фрица, дрался с ним, ощущая тепло его тела, силу мышц, показался он Сашке обыкновенным человеком, таким же солдатом, как и он, только одетым в другую форму, только одураченным и обманутым... Потому и мог разговаривать с ним по-человечески, принимать сигареты, курить вместе».

Сашка вызывает уважение к себе своей добротой, гуманностью. Война не искалечила его душу, не обезличила его. Удивительно огромное чувство ответственности за все, даже за то, за что он не мог отвечать. Стыдно ему было перед немцем за никудышную оборону, за ребят, которых не похоронили: он старался вести пленного так, чтоб не видел тот наших убитых и не захороненных бойцов, а когда натыкались на них, стыдно было Сашке, словно он в чем-то виновен.

Сашка жалеет немца, не представляет, как сможет нарушить данное ему слово. «Цена человеческой жизни не умалилась в его сознании». И не выполнить приказ комбата тоже невозможно. Сашка ведет пленного немца на расстрел, изо всех сил тянет время, и автор растягивает их путь, заставляя читателя переживать: чем же это кончится? Приближается комбат, и Сашка не опускает перед ним взгляда, чувствуя свою правоту. «И отвернул глаза капитан», отменил свое приказание. Сашка же испытывает необыкновенное облегчение, видит будто впервые и «церкву разрушенную», и «синеющий бор за полем, и нешибко голубое небо» и думает: «коли живой останется, то из всего, им на передке пережитого, будет для него случай этот самым памятным, самым незабывным...»

Можно обсудить этот поступок Сашки в классе, найдутся те, кто считает его неправым — приказы на войне надо выполнять.

— Какова роль эпизодического героя, связного комбата Толика?
(Девиз Толика — «наше дело телячье», он уже примеривается к часикам еще не расстрелянного немца, готов торговаться с Сашкой, чтобы «трофей» не упустить. Нет у него в душе заслона, преграды как у Сашки. И Сашка понимает, что «Толик похвалиться любит, а сам слабак». Сашка и Толик противопоставлены как ответственность и безответственность, сочувствие и равнодушие, честность и шкурничество.)

— Какое качество героя подчеркивает Кондратьев в эпизоде возвращения раненого Сашки в роту? (Сашка очень совестливый человек чувством ответственности, ему, раненому, «неловко как-то и совестно — вот он уходит, а ребята и небритый осунувшийся ротный должны остаться здесь, в этой погани и мокряди, и никто не знает, суждено ли кому из них уйти отсюда живым, как уходит сейчас он, Сашка». Сашка все эти страшные два месяца только и делал, чего неохота. И в наступлении, и в разведке — все это ведь через силу, превозмогая себя, заколачивая страх и жажду жить на самое донышко души, чтоб не мешали они делать ему то, что положено, что надо».)

IV. Работа с эпизодом о любви Сашки к Зине

— Война не убивает в Сашке человеческого, а даже обостряет жажду жить, любить. Какое место в жизни Сашки занимает Зина?
(Сашка спас Зине жизнь. Это его первая любовь. По дороге в госпиталь, когда страшное напряжение передовой постепенно отпускает и радость, что он все же живой, нахлынула в душу, Сашка разрешает себе подумать о Зине, сестренке из санроты, которую прикрыл своим телом от обстрела. Ожидание встречи с Зиной постоянно прерывается тревогой о родной роте: ей опять дрожать в шалашиках, а «кого-то беспременно сегодня шлепнет». Предстоящая вечеринка, о которой он узнает от Зины, вызывает у него гнев: «Какие танцы! Врешь, Зина! Быть этого не может!», и шатнуло его даже. Он говорит строго: «Понимаешь, нельзя это... Веселиться нельзя, когда все поля в наших! Понимаешь?»

Думается Сашке, что любовь их с Зиной будет такой же короткой, как вспышка ракеты. «Погорит немного, согреть как следует не успеет и... погаснет — разведет их война в разные стороны».

А потом Сашка узнает, что Зина все-таки пошла на вечер, танцует с лейтенантом, и «нарастало комом в груди что-то холодное, тяжелое, подступало к горлу, давало...» Будто разорвалось что-то в Сашкиной голове», когда он увидел в окне Зину, услышал ее разговор с лейтенантом и понял, что «любовь у них...»

Но, несмотря на потрясение, боль и обиду, припомнив их с Зиной разговоры и представив ее жизнь тут за эти месяцы, пришел он к тому — неосудима Зина... Просто война... И нету у него зла на нее...» А раз любовь, какое право он имеет ей мешать? И Сашка уходит, не причиняя Зине боли лишними разговорами. Он по-другому не может, справедливость и доброта опять берут верх.)

Обсуждение в классе — может, Зина достойна осуждения, предала их с Сашкой любовь, изменила ему?

— Как проявляет себя Сашка во время краткой фронтовой дружбы с лейтенантом Володей?
(В эпизоде в эвакогоспитале румяный, сытый майор успокаивает возмущенных раненых — дали всего две ложки каши. В сердцах лейтенант запустил в майора тарелкой, и Сашка выгораживает друга, которого подведут под трибунал, а ему, рядовому, ничего не будет — дальше передовой не пошлют. Автор сочувствует Сашке: он, на вид совсем не геройский, не лихой солдат, оказывается сильнее и смелее отчаянного лейтенанта с Марьиной Рощи выручает его из беды. «История эта нервишек стоила, если по-честному, то совсем не «наплевать» было Сашке».)

V. Заключительное слово учителя

Характер Сашки — открытие Кондратьева. Пытливый ум и простодушие, жизнестойкость и деятельная доброта, скромность и чувство собственного достоинства — все это соединилось в цельном характере гущи, сформированный своим временем и воплотивший лучшие черты этого времени. «История Сашки — это история человека, оказавшегося в самое трудное время в самом трудном месте на самой трудной должности — солдатской». «…Не прочитав я Сашку», мне чего-то не хватало бы не в литературе, а просто-напросто в жизни. Вместе с ним у меня появился еще один друг, полюбившийся мне человек», — писал К. Симонов.

Домашнее задание

1. Написать сочинение по повести Кондратьева «Сашка» по следующему плану:
1) Мое впечатление от повести «Сашка».
2) Легко или трудно иметь такого друга, как Сашка?
3) Что главное в Сашки ном характере?
4) Время и пространство в повести.

2. Прочитать поэму А. Т. Твардовского «Страна Муравия».


Урок 6. Обсуждение повести В. П. Астафьева «Пастух и пастушка»

Цели урока: вызвать у детей размышления о прочитанном, переживания, душевный отклик; совершенствовать умение анализировать текст.

Оборудование урока: можно попросить принести на урок какие-нибудь семейные реликвии времен войны: письма, документы, фотографии, газеты, вещи.

Методические приемы: сообщение учителя, анализ текста, беседа.

Ход урока.

I. Слово учителя

Повесть В. П. Астафьева «Пастухи пастушка» относится к тем произведениям, которые воссоздают правду о войне. Виктор Петрович Астафьев сам прошел войну — начал и закончил ее рядовым, получил тяжелое ранение. Был шофером, связистом, артразведчиком. Астафьев изображает войну, не делая масштабных обобщений, он не показывает действия армий, его героями являются простые люди, которые своим каждодневным трудом, волей, позволяющей преодолевать страх смерти, ответственностью за чужую жизнь, способностью сохранить в тяжелейших условиях приверженность добру, духовное богатство и сделали возможной и явной нашу победу в этой страшной войне.

Сам автор говорил о своей повести (1989 г.): «Больше других люблю «Пастуха и пастушку». Это было первое крупное произведение Астафьева о войне. Понадобилось более четырех десятилетий, чтобы со значительного временного расстояния оглянуться на пережитое и осмыслить его роль в своей судьбе и в судьбе страны. Четырнадцать лет писатель работал над повестью, сделал пять ее редакций. Это говорит о том, какое значение Астафьев придавал этой вещи, объясняет его особое отношение к «Пастуху и пастушке». Это очень требовательное отношение, связанное с ощущением ответственности, долга перед теми, кто не вернулся с войны.

II. Аналитическая беседа

— Каков жанр «Пастуха и пастушки»? Как жанр соотносится с названием и с тематикой повести?
(Астафьев определил жанр своей повести как «современную пастораль». Для традиционной пасторали (от лат. pastoralis — пастушеский) характерно изображение мирной пастушеской жизни, воспевание красоты, чистоты и верности чувств на лоне природы.

Авторское определение жанра вторит названию, обещающему именно пасторальный сюжет, чувствительную повесть. Однако тематика повести резко контрастирует и с названием, и с авторским определением жанра. Писатель действительно воспевает чистоту и верность чувств, но на каком фоне? Вместо мирных пасторальных пейзажей — кровавый фронтовой быт. Любовь героев далека от красивой сказки, и конец этой любви трагичен.)

— Где и когда происходит действие повести?
(Ни время, ни место действия прямо в повести не указаны. Это лишь один эпизод войны, подобный мог произойти в любое время и в любом месте военных действий. Отсутствие указания на конкретное время и место придает повествованию обобщающий характер.)

Справка.
По мнению исследователей, Астафьев описывает Корсунь-Шевченковскую операцию 1944 года, одну из выдающихся в истории Великой Отечественной войны.

— Каков событийный фон повести?
(В центре повествования — малая войсковая единица, взвод пехоты, которым командует девятнадцатилетний Борис Костяев. Взвод Костяева участвует в ликвидации взятой в тиски большой группировки немецких войск. Фашистское командование отказалось принять ультиматум о безоговорочной капитуляции.)

— Как изображает Астафьев боевые действия и главное — чело века на войне? (Зачитаем и прокомментируем эпизоды.)
(Первая часть повести называется «Бой». Писатель показывает жестокую битву: немецкие танки утюжат наши окопы. Видя, как гибнут люди, юный командир, крича и плача, «натыкаясь на раздавленных, еще теплых людей», бросается на танк с гранатой: «Его обдало пламенем и снегом, ударило в лицо комками земли, забило все еще вопящий рот землею, катануло по траншее, будто зайчонка. Как жахнула граната, он уже не слышал, воспринял взрыв, боязно сжавшись нутром и сердцем, чуть было неразорвавшимся от напряжения».

Обратим внимание, что в описании взводного соединяется изображение его героизма и естественной реакции человека на происходящее: «вопящий рот», «боязно сжавшись нутром и сердцем». Герой сравнивается с зайчонком не потому, что он труслив, как заяц, а потому, что против танковой мощи человеческий организм бессилен. И все же Борис побеждает, удивляясь тому, что сделал: «Борис недоверчиво посмотрел на усмиренную громаду машины: такую силищу — такой маленькой гранатой! Такой маленький человек! Слышал взводный еще плохо. Во рту у него хрустела земля...»

Часто писатель изображает картины войны натуралистично, что характерно для его творческого почерка: «На поле, в ложках, в воронках, и особенно густо возле изувеченных деревцев лежали убитые, изрубленные, подавленные немцы. Попадались еще живые, изо рта их шел пар, они хватались за ноги, ползали следом по истолченному снегу, опятнанному комками земли и кровью, взывали о помощи.

Обороняясь от жалости и жути, Борис зажмурил глаза: «Зачем пришли сюда?.. Зачем? Это наша земля! Это наша родина! Где ваша?»

В этом описании «изувеченные деревца» вызывают не меньшую жалость, чем изувеченные люди. Жалость к людям необходимо подавить, и Борис ищет себе оправданий: «Зачем пришли сюда?» «Обороняться» приходится не только от врагов, но и от естественных человеческих чувств, которые живы в Борисе — «от жалости и жути».

Борис из интеллигентной учительской семьи, по матери — потомок декабриста Фонвизина, человек невоенный по своей сути. Но он выполняет на войне свой долг и не теряет при этом лучших человеческих качеств.)

Очень сильно написана Астафьевым сцена, когда у разбитого хутора в толпу греющихся у огня пленных врывается солдат в маскхалате с автоматом и расстреливает немцев очередями, крича: «Маришку сожгли-и! Селян всех... всех загнали в церковь. Всех сожгли-и-и! Мамку! Крестную! Всех! Всю деревню... Я их тыщу... Тыщу кончу! Резать буду, грызть!..»

С этой сценой контрастирует другая: «в ближайшей полуразбитой хате военный врач с засученными рукавами бурого халата перевязывал раненых, не спрашивая и не глядя: свой это или чужой.

И лежали раненые вповалку: и наши, и чужие, стонали, вскрикивали, иные курили, ожидая отправки...»

Здесь встает извечный вопрос: что нужно проявлять к побежденному врагу — месть или милосердие? Месть оправданна, но милосердие выше.

— Как соотносится с военной темой тема любви? Как изображается любовь?
(Любовь возникает прямо в военном аду, вопреки ему. Это великая, единственная любовь, которая дается далеко не каждому. Автору удается совместить возвышенную романтику и даже сентиментальность с грубым реализмом войны.

У читателя не возникает сомнений в возможности молниеносного возникновения любви на войне. Автор использует для этого разнообразные средства. Например, интертекстуальность (цитирование в тексте других текстов): «На заре ты ее не буди…»; мимолетное виденье, «которое явилось и вознесло однажды поэта на такую высоту, что он задохнулся от восторга». Пасторальный мотив пастуха и пастушки, свойственный сентиментализму, преобразуется в символ. Заявленный в названии, он вызывает ожидания читателя. Вскоре оказывается, речь идет о двух стариках: в освобожденном хуторе Борис и его взвод видят страшную картину — убитых пастуха и пастушку, приехавших в деревню из Поволжья в голодный год.

Старики пасли колхозный табун, когда их накрыла страшная смерть: «Они лежали, прикрывая друг друга. Старуха спрятала лицо под мышку старику. И мертвых било их осколками, посекло одежонку, вырвало серую вату из латаных телогреек, в которые оба они были одеты... Хведор Хвомич пробовал разнять руки пастуха и пастушки, да не смог и сказал, что так тому и быть, так даже лучше — вместе на веки вечные…»

Эта картина соединяет два символа — символ жестокости войны и символ вечной любви.)

— Каковы особенности астафьевского символа?
(Символ развивается, обогащается. В единственную ночь, подаренную влюбленным, Борис вспоминает убитых деревенских пастухов. Это воспоминание вызывает в памяти детские впечатления, когда он с матерью ездил к тетке в Москву и был в театре. Борис рассказывает Люсе, своей возлюбленной: «Еще я помню театр с колоннами и музыку. Знаешь, музыка была сиреневая... Простенькая такая, понятная и сиреневая... Я почему-то услышал сейчас ту музыку и как танцевали двое — он и она, пастух и пастушка — вспомнил. Лужайка зеленая. Овечки белье. Пастух и пастушка в шкурах. Они любили друг друга, не стыдились любви и не боялись ее. В доверчивости они были беззащитны».

Пасторальная сцена могла бы показаться неестественной, слишком сладенькой и сентиментальной, если бы она не относилась к детским впечатлениям Бориса, если бы не его чуть снисходительное отношение к этим воспоминаниям: «Простенькая такая, понятная и сиреневая…» Обратим внимание на цветовое восприятие музыки, ясные и чистые цвета, контрастирующие с темными красками войны.

И еще раз символические образы пастуха и пастушки, убитых войной, всплывают в угасающем сознании Бориса, когда его раненого везет в тыл санитарный поезд.)

— Каково значение этого символа?
(С помощью символа Астафьев подчеркивает чувствительность, ранимость, неординарность главного героя, его способность к возвышенной любви. В то же время символ помогает созданию антивоенного пафоса повести, показывает несовместимость естественных человеческих чувств и войны, античеловеческую сущность войны, утверждает мысль о преодолении смерти.)

— В чем особенность образа Люси?
(Для создания образа возлюбленной Бориса Астафьев использует приемы романтизма. Читателю неясно, кто она и откуда. По отдельным деталям становится понятно, что Люся не деревенская женщина, что она начитанна, музыкальна, чутка. В ней есть присущие романтической героине глубокая затаенность и грусть и даже виноватость в чем-то». Портрет Люси несколько расплывчат: убегающий взгляд, невзаправдашние глаза, которые делаются иногда загадочно-переменчивыми, «то темнея, то светясь, и жали как бы отдельно от лица». Писателю важно изобразить не конкретные черты лица, не четкий облик героини, а ее таинственную сущность, ее способность любить.

Героиня, правда безымянная, действует в зачине и эпилоге повести. Читатель догадывается, что это Люся, через годы отыскавшая могилу Бориса. Она пронесла любовь через всю жизнь. Ее обещание вскоре воссоединиться со своим возлюбленным навечно тоже становится символом вечной любви.)

— Какое значение имеют эпизодические персонажи?
(В повести множество эпизодических героев, изображенных писателем выразительно и ярко. Это комбат Фалькин, родом из семиреченских казаков; партизанский связной Хведор Хвомич, у которого фашисты сожгли и дом, и семью; солдат Корней Аркадьевич Ланцов, из рабочих, который в детстве на клиросе пел, а потом к атеистически настроенному пролетариату присоединился. Это он читает молитву над могилой убитых стариков — пастуха и пастушки.

Есть в повести и отрицательные персонажи. Это злой, хитрый, ловкий солдат Пафнутьев, но лучше бы во взводе его не было: он угождает штабному офицеру, перебирается подальше от передовой, порой и мародерствует. Это «зажратая пэпэжэ» — походно-полевая жена врача госпиталя. О ней писатель говорит с презрением: "Не одного еще такого вот мямлю-мужика обретает такая вот святоликая боевая подруга. Удобно устраиваясь на жительство, разведет его с семьей, увезет с собой после войны в южный городок, где сытно и тепло, да помыкать простофилей будет лет еще десять-двадцать, пока тот не помрет с надсады".

Антиподом Бориса изображен помкомвзвода старшина Мохнаков, живущий по принципу: все дозволено, война все спишет. В то же время он «как родимый тятя, опекал и берег лейтенанта Война погубила его душу, и он сам понимает это: «Светлый ты парень! Почитаю я тебя. Зато почитаю, чего сам не имею... Я весь истратился на войне. Весь! Сердце истратил... Не жаль мне никого. Меня бы палачом над немецкими преступниками, я бы их!..» Старшина принимает роковое решение — погибнуть, так как жестокость не дает ему жить. Он бросается с миной под немецкий танк.

Это очень сильный образ, показывающий сложность, неоднозначность человеческой натуры. Война даже у таких сильных людей может отнять душу, погубить в них человеческое. И все же Мохнаков — герой.)

— В чем особенности авторской речи?
(Астафьев пишет очень эмоционально, взволнованно, порой напрямую обращаясь к своему герою-солдату: «Бейся, вояка, и не метусись... Боже упаси ослабить огонь!»; «Что же ты хотел, чтобы при ранении и никакой боли?» Порой встречается юмористический тон. Например, когда Астафьев пишет о солдате, который ползет в окоп, но при этом даже сматериться ему нельзя, облегчить душу: «Никакого богохульства позволить себе сейчас солдат не может — он между жизнью и смертью». Сцены, посвященные любви героев, написаны в лирическом ключе, тон становится приподнятым, сентиментальным, возвышенным.)

— Каков авторский замысел этого произведения?
(Сам Астафьев пишет об этом так: «Мне хотелось несколько упредить время и сказать, что наступят дни, не могут не наступить, когда образование, культура приведут, не могут не привести человека к противоречию с той действительностью, когда люди убивают людей. Не моя и не героя повести вина, а беда, коли действительность, бытие войны раздавили его. Быть может, замысел опередил события и времена, но это уже право автора — распорядиться замыслом…»)

Высказывание Астафьева пронизано высоким гуманистическим пафосом. Он обходится без возвышенной лексики — сам тон автора, повторяющиеся синтаксические конструкции («не могут не наступить», «не могут не привести») придают словам писателя выразительность, уверенность, становится очевидной бесспорность победы человеческого разума над безумием войны.

Задания

1. Соотнесите литературные реминисценции повести с их источниками (в скобках дается правильный ответ):

А) Борис, обнаружив, что заснул на ходу, говорит: «Если зайца долго лупить, он спички зажигать научится...». Кто автор этой фразы? (А. П. Чехов)
Б) Взгляд Люси сравнивается с виденными в детстве «давным-давно, в тридевятом царстве, в зимнем государстве» печальными, «беззащитными» глазами «лошадки». Откуда пришел этот образ? (Ф. М. Достоевский, «Преступление и наказание»)
В) Люся прошептала: «На заре ты ее не буди». Кто автор этой строчки? (А. А. Фет)
Г) Из какого произведения взята строка эпиграфа к первой части: «Есть упоение в бою»? (А. С. Пушкин, «Пир во время чумы»)

2. Какие литературные традиции продолжает Астафьев в повести «Пастух и пастушка»? Какие отвергает? В чем новаторство Астафьева?

3. Какую роль играют названия четырех частей повести: «Бой». «Свидание», «Прощание», «Успение»?

4. Прочитайте сцену смерти Бориса. Какие художественные средства придают ей силу?

5. В чем особенность изображения Астафьевым времени и пространства в повести?