|
|
Село Михайловское |
||
Село Михайловское. Литография по рис. И.Иванова. 1837 |
||
Рисунок псковского землемера Иванова сохранил сохранил для нас Михайловское в том виде, каким оно было, когда здесь жил Пушкин. Мы видим усадьбу с простыми деревянными строениями со стороны старого парка, как бы с высоты его столетних елей. В центре, на самом краю холма, над крутым спуском к Сороти, – господский дом, налево от него – флигель – домик няни, направо – "людские избы", амбары. В центре усадебного двора – круглый газон, обсаженный кустами. На дорожке, ведущей к дому, художник изобразил всадника в плаще и едущую ему навстречу коляску с двумя дамами. Возможно, он хотел напомнить о частых путешествиях Пушкина верхом в Тригорское и визитах тригорских соседей в Михайловское. От усадьбы ведут две тропинки вниз, к реке. Светлая лента Сороти вьется по лугам и уходит вправо, к большому Петровскому озеру, за которым чернеет полоска леса. Все напоминает усадьбу Лариных: |
||
|
||
Михайловское – имение Ганнибалов, доставшееся Н.О.Пушкиной по наследству в 1806 году. Пушкин впервые посетил Михайловское в в 1817 году и полюбил его. Он приезжал в него много раз и жил в нем безвыездно с 9 августа 1824 года по 4 сентября 1826 года в ссылке. Михайловскому посвящены прекрасные стихи, созданные в разные годы. Впечатления и переживания, связанные с Михайловским, вошли и в роман "Евгений Онегин". "В 4-ой песне "Онегина" я изобразил свою жизнь", – писал Пушкин Вяземскому. |
||
|
||
все это было в жизни обоих, автора и его героя. Одного лишь не дал Пушкин Онегину, главного, что наполняло его собственные дни, – творчества. Свой деревенский облик Пушкин запечатлел в одном из автопортретов: он изобразил себя в сюртуке, с тростью в руке, начал было привычно рисовать цилиндр, но тут же переделал его на большой примятый картуз: цилиндров в деревне не носили. Из ближайших соседей Пушкин был дружен только с обитателями Тригорского. П.А.Осипова (в первом браке Вульф), глава большой семьи, умная и энергичная женщина, искренне любила Пушкина и была ему преданным другом. Он подружился и с ее старшим сыном Алексеем Вульфом, и с дочерьми – Анной и Евпраксией. В своем дневнике 15 июня 1833 года А.Вульф сделал запись: "С большим удовольствием перечел и сегодня 8-ю и вместе последнюю главу "Онегина", одну из лучших глав всего романа, который всегда останется одним из блистательнейших произведений Пушкина, украшением нынешней нашей литературы, довольно верною картиною нравов, а для меня лично — источником воспоминаний весьма приятных по большей части, потому что он не только почти весь написан в моих глазах, но я даже был действующим лицом в описаниях деревенской жизни Онегина, ибо она вся взята из пребывания Пушкина у нас, "в губернии Псковской". Так я, дерптский студент, явился в виде геттингенского под названием Ленского; любезные мои сестрицы суть образцы его деревенских барышень, и чуть не Татьяна ли одна из них. Многие из мыслей, прежде чем я прочел в "Онегине", были часто, в беседах с глаз на глаз с Пушкиным в Михайловском, пересуждаемы между нами, а после я встречал их, как старых знакомых"*. Пушкин всегда был в Тригорском дорогим и желанным гостем. Много лет спустя он с благодарностью вспоминал этот дом – "приют, сияньем муз одетый". |
||
* Вульф А. Н. Из "Дневника" // Пушкин в воспоминаниях современников. – 3-е изд., доп. –СПб.: Академический проект, 1998. – Т. 1, с. 427. |
||