Картина П.А.Федотова "Сватовство майора"(1848) и пьесы А.Н.Островского

       Говоря о теме "темного царства" в пьесах А.Н.Островского, невозможно не вспомнить картину П.А.Федотова "Сватовство майора". Островский в своих пьесах высмеивал невежество купцов, их стремление подражать жизни привилегированного дворянского сословия. Так, в пьесе "Бедность не порок" Гордей Торцов говорит дочери: "Ты, дура, сама не понимаешь своего счастья. В Москве будешь по-барски жить, в карете будешь ездить..." Этот самодур не хочет жить "по-мужицки", "ладит одно: хочу жить по-нынешнему, модами заниматься". У него в доме дорогая "небель", за столом прислуживает "фициянт", и он всерьез считает себя культурным человеком.
        Сюжет картины "Сватовство майора" касается одной из важных сторон социальной жизни – безудержного стремления к обогащению, к наживе, нравственного растления дворянства и купечества. Разорившийся дворянин решил, забыв дворянскую спесь, поправить свои обстоятельства женитьбой на богатой купчихе. Брак – сделка, выгодная для обеих сторон. Браков, которые по сути дела являли собой торговую сделку, было очень много – в жизни, а вслед за тем и в литературе, и в живописи. Н.В.Гоголь в "Невском проспекте" будто описывает героев Федотова: "Есть офицеры, составляющие в Петербурге какой-то средний класс общества... они достигают наконец до того, что женятся на купеческой дочери, умеющей играть на фортепьяно, с сотнею тысяч или около того наличных и кучей бородатой родни". Не случайно современники называли Федотова "Гоголем в живописи".
        "Сватовство майора" было оценено публикой сразу же. Популярности полотна немало способствовало то обстоятельство, что почти одновременно со "Сватовством майора" стало известно стихотворное объяснение этой картины, сочиненное самим художником и распространившееся в рукописных копиях. По его поводу надо заметить, что Федотов с юных лет любил упражняться в поэзии, и что рисование и живопись перемежались у него беседой с музой: большинство художественных идей, выраженных его карандашом или кистью, потом выливались под его пером в рифмованные строки.
      Эта картина раскрывает быт и нравы "темного царства". Художник взял момент появления жениха, вызвавшего волнение и переполох в купеческой семье. Комната и действующие лица на холсте расположены так, что зрители оказываются как бы на месте той стены гостиной. на которой расположены окна: именно отсюда льется на сцену тусклый петербургский свет, едва достигающий темных углов большой парадной залы. Создается ощущение, что мы нечаянно заглянули в окно и застали хозяев дома в виде, вовсе не предназначенном для постороннего глаза (сам Федотов, гуляя, любил заглядывать в окна, и кто знает, какие из его сцен домашней жизни были увидены во время прогулок). Центральная группа жеманной и испуганной невесты, порывающейся убежать от матери, властно удерживающей ее, выделена чисто живописными средствами – сильным освещением и светлыми красками (светло-розовое платье невесты и переливчатое платье матери). От этой группы внимание зрителя переходит к соседней ярко освещенной комнате, на пороге которой появляется майор. Темна его фигура четко выделяется на фоне зеленой, залитой светом стены. Движение свахи и жест ее левой руки ведет зрителя от майора к взволнованному, торопливо застегивающему кафтан купцу, лицо которого расплылось в довольной улыбке. Дальше в поле зрения попадает прислуга, накрывающая стол, и обстановка комнаты.
       Картина до конца продумана со стороны колорита. В ней господствует зеленовато-коричневый том интерьера, и он как бы нейтрализует все светлые пятна, передает атмосферу затхлости купеческого мирка. С картины встает то же "темное царство", которое нам так известно по пьесам Островского.
        Журнальные отзывы пестрели похвалами Федотову. Устав от Ахиллесов и Гекторов, посетители выставки искренне зааплодировали мастеру, увидев в его картине отражение своего собственного бытия. Все было узнаваемо здесь – интерьер, характеры. Даже кулебяка была списана с натуры. "Завтра вам покажется, – писал М.Погодин, – обращаясь к первым зрителям федотовского шедевра, что не картину видели, а что были у этого купца на его квартире в Таганке".
      В поисках героев и деталей для этой картины Федотов обошел весь Петербург. Под разными предлогами он проникал в купеческие дома, бродил по магазинам и рынкам. Довольно долго он искал тип купца. "Наконец, однажды у Аничкина моста, – говорил Федотов, – я встретил осуществление моего идеала и ни один счастливец, которому было назначено на Невском самое приятное рандеву, не мог более обрадоваться своей красавице, как я обрадовался моей рыжей бороде и толстому брюху. Я проводил мою находку до дома, потом нашел случай с ним познакомиться, волочился за ним целый год, изучил его характер, получил позволение списать с моего почтенного тятеньки портрет и только тогда внес его в свою картину."

Из главы «Цена картин»[1]

Все жертвой светских наслаждений,
Презреньем к свету все купил.
П. А. Федотов

Лев Жемчужников и Агин, разговаривая, подходили к академии. Их холодно встретили два сфинкса, спокойные и пожилые. Статуи глядели друг на друга, как академики через зал заседания.

— Какая плохая погода! — сказал Жемчужников.

— Нельзя и погоду ругать. Царь сказал цензорам: «Разве у меня плохой климат?»

Перед зданием непривычная толкотня — сани, кареты, люди.

Мимо пышной мантии статуи Анны Иоанновны прошли художники и начали подниматься по лестнице.

Федотов стоял на ступеньках. На нем был мундир без эполет и треуголка с черным пером. Такой костюм носили офицеры в отставке в парадных случаях.

— Вы не видели еще здесь моей картины «Сватовство майора»? — спросил он. — Пойдемте, она на выставке иначе выглядит. Сами не пройдете — я вас проведу.

Первые залы были пусты; на стенах висели упражнения молодых архитекторов и большие картины, изображающие геркулесов, богатырей и девушек с цветами.

Но в дальнем зале шумел народ и было непривычно жарко. Все толпились перед одной стеной. Перед другой стеной было пусто. На ней висела большая картина: дым взрыва поднимался над проломом, монах ехал на пегой лошадке, девушка поила из ведра раненых.

Пусто было перед картиной Брюллова «Осада Пскова»; картину можно было видеть с верхнего края рамы до нижнего. Люди толпились перед маленькой картиной.

— Господа, — сказал Павел Андреевич, тронув двух или трех человек в заднем ряду, — пропустите автора.

Толпа расступилась охотно и почтительно.

Человек в треуголке с черным пером подошел к своей небольшой картине, повернулся к публике, нагнулся, протянул обе руки вбок и заговорил московским говорком раешника.

         А извольте посмотреть,
         Как наша невеста
         Не найдет сдуру места:
         «Мужчина! чужой!
         Ой, срам-то какой!
Никогда с ним я не бывала;
Коль и придут бывало, —
         Мать тотчас на ушко:
         „Тебе, девушка, здесь не пристало!“
         Век в светелке своей я высокой
         Прожила, проспала одинокой;
         Кружева лишь плела к полотенцам!
         И все в доме меня чтут младенцем!
         Гость замолвил, чай, речь…
         Ай-ай-ай, стыд какой!..
А тут нечем скрыть плеч:
         Шарф сквозистый такой —
         Все насквозь, на виду!..
         Нет, в светлицу уйду!»
И вот извольте посмотреть,
Как наша пташка собирается улететь;
         А умная мать
         За платье ее хвать!
И вот извольте посмотреть,
         Как в другой горнице
         Грозит ястреб горлице, —
         Как майор толстый, бравый,
         Карман дырявый,
         Крутит свой ус:
Я, дескать, до денежек доберусь!

Так говорил раешные стихи человек в мундире.

Люди в толпе вставали на цыпочки, франты рассматривали Федотова через лорнет.

Толпа слушала и хохотала.

Необыкновенно тщательно написанная картина, созданная с искусством старых русских художников, сама как будто разговаривала и держала зрителя, заставляя рассматривать себя. Люди на картине не были не только смешны — они были настоящими людьми: невеста на самом деле стыдилась, сердилась мать, любопытствовала старуха, и меньше всех был человеком усатый майор.

1. Источник: Шкловский В. Б. Повесть о художнике Федотове. – М.: Художественная литература. 1973. (вернуться)