Главная | Анафора | Антитеза | Гипербола | Метафора | Метонимия | Олицетворение | Синекдоха | Эпитет | Эпифора

Язык художественных произведений
Сухова Н.П. О стихотворении Фета
"Шепот, робкое дыханье..." // Литература в школе. –1973. – №4. – С. 6-9.
Стихотворение Фета "Шепот, робкое дыханье..."
 

      Стихотворение Фета "Шепот, робкое дыханье..." появилось в печати в 1850 году. К тому времени Фет уже был вполне сложившимся поэтом, со своим особым голосом: с резко субъективной окраской лирического переживания, с умением наполнить слово живой конкретностью и одновременно уловить новые обертоны, "мерцающие" нюансы в его значении, с обостренным ощущением роли композиции в стихотворении – композиции, передающей, в сущности, конструкцию, структуру развития самого авторского чувства. Фет новаторски разрабатывал образный строй стиха, его мелодику, удивлял свободным обращением с лексикой и вызывал возмущение нежеланием прислушиваться к элементарным законам грамматики.
      Одним словом, при упоминании имени Фета в сознании его современников возникало представление о ярко, чересчур ярко выраженной поэтической индивидуальности. К этому же времени Фет зарекомендовал себя как поэт, сосредоточивший внимание на довольно узком круге проблем, далеких от злобы дня, от насущных интересов реальной действительности. Это закрепило за его лирикой репутацию некоторой одноплановости, а в глазах наиболее радикальных деятелей эпохи – даже своеобразной неполноценности.
      Стихотворение "Шепот, робкое дыханье..." укрепилось в сознании современников как наиболее фетовское со всех точек зрения, как квинтэссенция индивидуального фетовского стиля, дающего повод и для восторгов, и для недоумения:

Шепот, робкое дыханье,
            Трели соловья,
Серебро и колыханье
             Сонного ручья,

Свет ночной, ночные тени,
            Тени без конца
Ряд волшебных изменений
            Милого лица,

В дымных тучках пурпур розы,
            Отблеск янтаря,
И лобзания, и слезы,
            И заря, заря!..

      В этом стихотворении неодобрение вызывала прежде всего "ничтожность", узость избранной автором темы, отсутствие событийности – качество, которое казалось неотъемлемо присущим поэзии Фета. В тесной связи с указанной особенностью стихотворения воспринималась и его выразительная сторона – простое перечисление через запятую впечатлений поэта, чересчур личных, незначительных по характеру. Нарочито же простую и одновременно по дерзости нестандартную форму можно было расценить как вызов. И в ответ, действительно, посыпались острые и меткие, в сущности, пародии, поскольку пародия, как известно, обыгрывает наиболее характерные качества стиля, концентрирующие в себе и его объективные свойства, и индивидуальные художественные пристрастия автора. В данном случае предполагалось даже, что стихотворение Фета не проиграет, если его напечатать в обратном порядке – с конца...


      С другой стороны, нельзя было не признать, что поэт блестяще добивался своей цели – колоритного изображения картины ночной природы, психологической насыщенности, напряженности человеческого чувства, ощущения органического единства душевной и природной жизни, полной лирической самоотдачи. В этом смысле стоит привести высказывание принципиального противника Фета в плане мировоззренческом – Салтыкова-Щедрина: "Бесспорно, в любой литературе редко можно найти стихотворение, которое своей благоуханной свежестью обольщало бы читателя в такой степени, как стихотворение г. Фета "Шепот, робкое дыханье..."1
      Интересно мнение Л.Толстого, высоко ценившего поэзию Фета: "Это мастерское стихотворение; в нем нет ни одного глагола (сказуемого). Каждое выражение – картина... Но прочтите эти стихи любому мужику, он будет недоумевать, не только в чем их красота, но и в чем их мысль. Это – вещь для небольшого кружка лакомок в искусстве".2
      Попробуем определить, как Фет добивается, чтобы "каждое выражение" стало "картиной", как он достигает поразительного эффекта сиюминутности происходящего, ощущения длящегося времени и, несмотря на отсутствие глаголов, присутствия внутреннего движения в стихотворении, развития действия.
      Грамматически стихотворение представляет собой одно, проходящее через все три строфы восклицательное предложение. Но наше восприятие его как неделимой текстовой единицы накрепко спаяно с ощущением его внутренне компактной композиционной цельности, имеющей смысловое начало, развитие и кульминацию. Дробное перечисление через запятую, которое может показаться главным двигателем в динамике переживания, в действительности лишь внешний структурный механизм. Главный двигатель лирической темы – в ее смысловом композиционном развитии, которое основывается на постоянном сопоставлении, соотнесении двух планов: частного и общего, интимно-человеческого и обобщенно-природного. Этот переход от изображения мира человека к миру вокруг, от того, что "здесь, рядом", к тому, что "там, вокруг, вдали", и наоборот, осуществляется от строфы к строфе. При этом характер детали из мира человека соответствует характеру детали из мира природы.
      Робкая завязка в сцене человеческого свидания сопровождается первыми по впечатлению, возникающими вблизи от сцены действия, неброскими деталями ночного мира:

Шепот, робкое дыханье,
            Трели соловья,
Серебро и колыханье
             Сонного ручья...
      Вторая строфа захватывает более крупные, дальние и в то же время обобщенные, более неопределенные детали. Эти изменения тут же отражаются на деталях изображения человека – туманных, расплывчатых:
Свет ночной, ночные тени,
            Тени без конца
Ряд волшебных изменений
            Милого лица...
      В заключительных четырех строчках конкретность изображения природы и ее обобщенность сливаются, создавая впечатление огромности, объемности мира (в поле зрения поэта – небо, охваченное зарей). Состояние же человека само по себе делается одной из деталей этого мира, органически входит в него, наполняясь его общим содержанием:
В дымных тучках пурпур розы,
            Отблеск янтаря,
И лобзания, и слезы,
            И заря, заря!..
      Личному человеческому переживанию неизменно сопутствует нечто большее, мир человека находится в слиянии с миром природы.. А конечное восклицание "...И заря, заря!.." служит как бы замыкающей связкой общих планов, являясь выражением высшей точки напряжения человеческого чувства и прекраснейшего мгновения в жизни природы.
      Произведение Фета необычайно живописно, оно располагает на своем общем полотне несколько маленьких полотен. Все вместе эти полотна обрамлены единой рамкой заданного поэтического настроения.
      Взаимопроникновению и внутреннему развитию человеческого и природного планов полностью соответствует цветовая окраска стихотворения: от приглушенных, "разведенных" тонов ("серебро ручья", "свет ночной, ночные тени...") к ярким, резко контрастным тонам в финале ("В дымных тучках пурпур розы, Отблеск янтаря..."). Эта эволюция в живописных средствах Фета выражает течение времени (от ночи – к заре), которое грамматически в стихотворении никак не воплощается. Параллельно, в сторону экспрессии, развивается и чувство, настроение поэта, сам характер его восприятия человека и природы ("И лобзания, и слезы, И заря, заря!.."). Становится очевидным, как глубоко неправы были те современники Фета, которые полагали, что суть стихотворения "Шепот, робкое дыханье..." не изменится, если переписать его в обратном порядке – с конца к началу. Они просто не увидели внутренних закономерностей развития лирической темы, которые определяют структуру стихотворения и делают возможным его принципиальное существование.
      Стихотворение фиксирует ощущения поэта. Конкретного портрета героини нет, а неясные приметы ее облика по сути дела переданы через впечатления самого автора и растворяются в потоке его собственного чувства (в этом сказывается индивидуальное свойство поэтического почерка Фета).
      Почти в каждом существительном, призванном передать состояние человека и природы в данный момент, потенциально заключено движение, скрыта динамика. Перед нами как бы само застывшее движение, процесс, отлитый в форму. Благодаря такому качеству перечисленных в стихотворении существительных создается впечатление непрерывного развития, изменения, причем перечисление само по себе способствует нагнетанию напряжения.
      Первая и третья строфы содержат не только зрительные, но и звуковые картины, живописные образы здесь обладают и звуковой характеристикой (это касается даже строк "...Серебро и колыханье  Сонного ручья..."). Вторая же строфа по контрасту к ним создает впечатление абсолютной тишины. Такой звуковой, вернее слуховой образ мира, еще более усиливает "живую жизнь" стихотворения, образуя в нем некое психологическое пространство. Все средства в стихотворении мобилизованы на то, чтобы передать сам процесс длящегося лирического переживания.
      У нашего современника, читательское восприятие которого привычно к самым неожиданным и вычурным поэтическим формам, возможность существования стихотворения, написанного в виде одного предложения, вряд ли вызовет сомнения. Для сознания читателя 1850-х годов такой свободный, даже дерзко выраженный поток чувства, не знающий границ, был необычен.
      Раскрепощенное от всех внешних жанровых признаков, основанное на смысловой композиционной цельности, стихотворение Фета "Шепот, робкое дыханье..." отразило стремление качественно новой реалистической лирики середины XIX века передать конкретный процесс прихотливого развития чувства в психологически сложном мире человеческой личности.
Примечания
1. М.Е.Салтыков-Щедрин. Полн. собр. соч., т.5. - М., 1937, стр.331.
2. "Л.Н.Толстой в воспоминаниях современников", т. 1. - М., 1959, стр. 181.
 
 

Яндекс.Метрика
Используются технологии uCoz