Задания к стихотворениям взяты из Открытого банка заданий ЕГЭ (ФИПИ)

* ЕГЭ – Единый государственный экзамен (ЕГЭ) – это форма государственной итоговой аттестации (ГИА) по образовательным программам среднего общего образования.
При проведении ЕГЭ используются контрольные измерительные материалы (КИМ), представляющие собой комплексы заданий стандартизированной формы, а также специальные бланки для оформления ответов на задания.

* Кодификатор – это документ, описывающий элементы содержания по учебному предмету для составления КИМ ЕГЭ, выносимого на проверку учебного содержания. Другими словами, в кодификатор включен список тем, произведений (обязательный минимум), на основании которых будут составлены КИМ в каждый конкретный год. Считается, что использование кодификатора при подготовке к ЕГЭ позволит систематизировать знания по всем разделам предмета, реально оценить уровень подготовки, выявить имеющиеся пробелы и «проблемные» темы. (вернуться)

1. «Не жалею, не зову, не плачу…» – в первой публикации было посвящено Сергею Клычкову.
Сергей Антонович Клычков (1889—1937) — один из поэтических соратников Есенина. Печататься начал с 1906 г., в 1911 г. вышел его первый сборник «Песни». Стихи С.А.Клычкова стали известны Есенину еще в 1913—14 гг. и были им восприняты как «близкие по духу». К этому времени, возможно, относится и начало их личного знакомства. С.А.Клычков назван Есениным среди поэтов, которых он узнал в годы учебы в Университете Шанявского. Тесное сотрудничество между ними установилось в 1918—1919 гг.: они вместе принимали участие в создании «Московской трудовой артели художников слова», намеревались создать «крестьянскую секцию» при московском Пролеткульте, вместе с М.П.Герасимовым написали «Кантату», с ним и с Н.А.Павлович — киносценарий «Зовущие зори», вдвоем думали написать монографию о С.Т.Коненкове. Тогда же в «Ключах Марии» Есенин назвал Клычкова «истинно прекрасным народным поэтом».
Участие Есенина в группе имажинистов сочувствия у С.А.Клычкова не вызвало. В августе 1923 г. он опубликовал полемическую статью «Лысая гора», в которой уподобил российский поэтический Парнас тех лет этому обиталищу нечистой силы. Один из главных упреков С.А.Клычкова: «Надуманность, неестественность и непростота образа стали достоинством». Приметы этого он находил в творчестве Есенина: «Однажды я застал Есенина за такой работой: сидит человек на корточках и разбирает на полу бумажки. На бумажках написаны первые пришедшие в голову слова. Поэт жмурится, как кот на сметану, подбирает случайно попавшие под руку бумажки и из случайных слов конструирует более или менее выигрышный образ. Выходило подчас совсем недурно. Проделывалось все это, может, в шутку и озорство, тем не менее для нашего времени и эта шутка показательна: механизация нашей образной речи — явление характерное не только для имажинистов» (Кр. новь, 1923, № 5, август-сентябрь, с. 391). Эта полемика не нарушила их дружеских взаимоотношений.
С.А.Толстая-Есенина вспоминала: «Есенин рассказывал <...>, что это стихотворение было написано под влиянием одного из лирических отступлений в «Мертвых душах» Гоголя. Иногда полушутя добавлял: „Вот меня хвалят за эти стихи, а не знают, что это не я, а Гоголь“. Несомненно, что место в «Мертвых душах», о котором говорил Есенин, — это начало шестой главы, которое заканчивается словами: „...что пробудило бы в прежние годы живое движенье в лице, смех и немолчные речи, то скользит теперь мимо, и безучастное молчание хранят мои недвижные уста. О моя юность! о моя свежесть!» (Восп., 2, 260).
Публикацией этого стихотворения началось сотрудничество Есенина в Кр. нови, где он за 1922—1925 гг. напечатал более тридцати произведений («Анна Снегина», «Русь советская», «Возвращение на родину», «Все живое особой метой...» и мн. др.).
Под свежим впечатлением от прочитанного в журнале стихотворения Н.Н.Никитин писал А.К.Воронскому в первой половине апреля 1922 г.: «Удивителен медный пушкинский стих Есенина» (ЛН, т. 93, с. 561). С первых печатных отзывов лейтмотивом большинства статей стало признание высочайшего мастерства поэта и констатация появления в его стихах пушкинских мотивов. В.П.Правдухин отнес стихотворение к числу произведений, наглядно доказывающих, что Есенин стремительно («звериным прыжком») преодолел имажинизм и «очутился опять на свободе» (см. прим. к «Все живое особой метой...»). (вернуться)

2. Шаганэ ты моя, Шаганэ… – стихотворение входит в цикл «Персидские мотивы» (1924—1925).
«Попытка обрести согласие с самим собой и с миром нашла творческое выражение в „Персидских мотивах“. Стихи цикла написаны с осени 1924 по август 1925 года. Сам романтический сюжет о любви северянина и дикарки-южанки Есенин воспринял через поэзию Пушкина и Лермонтова. В 1924 году он написал стихотворение „На Кавказе“, в котором любовный сюжет увязан с душевным кризисом поэта:
Здесь Пушкин в чувственном огне
Слагал душой своей опальной:
„Не пой, красавица, при мне
Ты песен Грузии печальной“.
И Лермонтов, тоску леча,
Нам рассказал про Азамата,
Как он за лошадь Казбича
Давал сестру заместо злата.
Есенин сам создавал „Персидские мотивы“, „тоску леча“ и „душой своей опальной“, сам пытался „забыть ненужную тоску“ „прекраснейшей поэмой“. Его стихи о любви к персиянке органично входят в контекст русской классической литературы и продолжают ее традиции. Стихи писались на Кавказе, однако выбор поэта пал на страну Саади — на Персию, чему был ряд причин. Но прежде всего на темы, сюжеты, тональность, а главное, на сам образ любви „Персидских мотивов“ повлияли персидские лирики. Любимая в персидской поэзии превосходит своей красотой саму природу, она исключительна, а лирический герой подмечает в любовном страдании нюансы, невидимые другим.
В этом цикле Есенин создал образ голубой и веселой страны, которой перестала быть Россия , он творил образ ласкового и шафранного рая. Ранее Россия ассоциировалась в лирике Есенина с голубой страной, т. е. страной-идеалом, мужицкой мечтой. После революции голубой цвет почти исчез из его лирики. Если в 1916 году Россия ассоциировалась с образами вроде: „Голубеет небесный песок“, „В голубой купается пыли“, в 1924 году Россию поэт рисовал иными красками: „Закат обрызгал серые поля“, „Принакрытые сереньким ситцем. Этих северных бедных небес“. Теперь выдуманная Персия соответствовала идеалу, именно там поэт стремился обрести покой. (вернуться)

3. Мы теперь уходим понемногу… – в рукописи стихотворение озаглавлено «Ровесникам», в журнале "Красная новь" и сборнике (С.Есенин. Стихи (1920—24), М.—Л., «Круг», 1924.) — «Памяти Ширяевца».
Александр Васильевич Ширяевец (наст. фам. Абрамов; 1887—1924) — поэт. «...Я вас полюбил с первого же мной прочитанного стихотворения»,— писал ему Есенин еще 21 января 1915 г., и с той поры его дружеское расположение оставалось неизменным. Хотя Есенин с тех лет считал А.В.Ширяевца участником, как он писал, «нашего народнического движения», их личное знакомство состоялось лишь в 1921 г., в Ташкенте. После переезда А.В.Ширяевца в Москву в 1922 г. и возвращения Есенина из зарубежной поездки их встречи стали более частыми, но в ближайшее окружение Есенина он не вошел.
За месяц с небольшим до смерти, 4 апреля 1924 г., А.В.Ширяевец писал одному из своих друзей: «Дня три тому назад на Арбате столкнулся с Есениным. Пошли, конечно, в пивную, слушали гармонистов и отдавались лирическим излияниям. Жизнерадостен, как всегда, хочет на лето ехать в деревню, написал много новых вещей» (Gordon McVay. «Ten Letters of A. V. Shiryaevets» — «Oxford Slavonic Papers». New series. V. XXI. Oxford, 1988, p. 168).
А.В.Ширяевец умер 15 мая 1924 г. в Старо-Екатерининской больнице в Москве от менингита. Болезнь была скоротечной, его внезапная кончина потрясла Есенина. Он тяжело переживал утрату, не верил в болезнь, считал даже, что А.В.Ширяевец отравился, участвовал в организации похорон, выступал на поминках. Вместе с П.В.Орешиным и С.А.Клычковым вошел в состав «душеприказчиков по литнаследству» поэта.
А.М.Марченко высказала предположение, что стихотворение Есенина — «это еще и вариация на заданную Ширяевцем тему:
Пусть свалюсь в кладбищенскую яму,
К берегам безвестным уплыву...»
(Марченко А., «Поэтический мир Есенина», М., 1972, с. 224—226).
В.Т.Кириллов, со своей стороны, сблизил стихотворение Есенина со своим «Мои похороны». Он же сообщил, что однажды «Есенин прочитал два варианта стихотворения на смерть Ширяевца» (Восп., 1, 274). В рукописи зафиксирован только один, окончательный вариант произведения, другие редакции его неизвестны. (вернуться)

Ответы на задания к стихотворению «Не жалею, не зову, не плачу…»:
1. Задание, требующее написания развёрнутого ответа в объёме 5–10 предложений
2. Хорей
3. Метафора
4. Аллитерация
5. Задание, требующее написания развёрнутого ответа в объёме 5–10 предложений
6. Элегия (вернуться)