Главная | Символизм | Акмеизм | Футуризм | Кубофутуризм | Эгофутуризм | "Мезонин поэзии" | "Центрифуга" | ЛЕФ | Лирический круг | Имажинизм

Ничевоки | Новокрестьянские поэты | Поэты "Сатирикона" | Конструктивисты | Обэриуты | Поэты вне течений | Персоналии

Серебряный век. "Мезонин поэзии"

Ещё одна из разновидностей русского футуризма – поэтическое объединение "Мезонин поэзии", созданное в 1913 году московскими эгофутуристами. В него входили В.Шершеневич, Р.Ивнев (М.Ковалёв), Л.Зак (псевдонимы – Хрисанф и М.Россиянский), С.Третьяков, К.Большаков, Б.Лавренёв и целый ряд других молодых поэтов.

Идейным вдохновителем группы, а также самым энергичным её участником являлся Вадим Шершеневич. Он был хорошим руководителем, умелым издателем и редактором, острым критиком и способным поэтом, который, однако, не мог найти своего творческого "я". Рюрик Ивнев вспоминал: "Познакомились мы в 1913 году на вечере в честь приезда из заграницы К.Бальмонта <...> На этом же вечере В.Шершеневич объявил о вновь организующемся издательстве "Мезонин поэзии", во главе... [которого] он стоял всё время его существования... С этого момента, то есть с 1913 года, Шершеневич объявил себя футуристом."

Эта группа пыталась повторить успех "Гилеи" и противопоставить себя ей в литературе. Но в "Мезонине поэзии" не было таких крупных поэтических величин, сопоставимых с Маяковским или Хлебниковым, поэтому его участникам было довольно сложно выработать какую-то самостоятельную теоретическую базу своей группы. Они всячески подчёркивали родство с петербургскими эгофутуристами, часто публиковались в их изданиях, но занимали при этом достаточно неопределённую позицию. Шершеневич являлся пропагандистом итальянского футуризма. В 1914 г. по приглашению Шершеневича и Кульбина в Россию приезжал Маринетти. Шершеневич и Кульбин заявляли: "Отрицая преемственность от италофутуристов, укажем на литературный параллелизм: футуризм – общественное течение, рождённое большим городом, который сам уничтожает всякие национальные различия. Поэзия грядущего космополитична". "Мезонин поэзии" считался в литературных кругах умеренным крылом футуризма. Это движение было построено не на общей идеологической платформе, а, скорее, на деловых, издательских интересах его участников.

Объединение распалось в конце 1913 года. Под маркой "Мезонина поэзии" вышло три альманаха: "Вернисаж", "Пир во время чумы", "Крематорий здравомыслия" и несколько сборников.


Рюрик Ивнев

***

Я надену колпак дурацкий
И пойду колесить по Руси,
Вдыхая запах кабацкий...
Будет в поле дождь моросить.

Будут ночи сырые, как баржи,
Затерявшиеся в реке.
Так идти бы всё дальше. Даже
Забыть про хлеб в узелке.

Не услышу я хохот звонкий.
Ах! Как сладок шум веток и трав,
Будут выть голодные волки,
Всю добычу свою сожрав.

И корявой и страшной дорогой
Буду дальше идти и идти...
Много радостей сладких, много
Можно в горьком блужданье найти.

1914

***

Я знаю, годы не проходят даром,
Моя душа к любви теперь скупа.
Последний луч тускнеющим пожаром
На листья жёлтые упал.

Уже мне чужды – нежность, умиленье,
И, точно воск, могу я совесть мять.
Как мне хотелось на одно мгновенье
Вечерний свет на листьях задержать!

Чтоб долго, долго видеть это небо
И эти листья в розовом огне
И ждать того, кто в этой жизни не был,
Кто никогда не явится ко мне.

Последний луч, как путник запоздалый,
Спешит к лучам. Угаснувшим уже,
И голос мой – мне больно, больно стало, –
Как тучный ветер, тяжелел.

1916

Сергей Третьяков

***

Зафонарело слишком скоро.
Октябрь взошёл на календарь.
Иду в чуть-чуть холодный город
И примороженную гарь.
Там у корней восьмиэтажий
Я буду стынуть у витрин
И мелкий стрекот экипажей
Мне отстучит стихи былин.
Я буду схватывать, как ветер,
Мельканья взглядов и ресниц,
А провода спрядутся в сети
Стально-дрожащих верениц.
Мне будут щёлкать в глаз рекламы
Свои названья и цвета
И в смене шороха и гама
Родится новая мечта.
И врежется лицо шофёра,
И присталь взора без огня,
И дрожь беззвучного опора,
Чуть не задевшая меня.

1913

Лифт

Вы в темноте читаете, как кошка,
Мельчайший шрифт.
Отвесна наша общая дорожка,
Певун-лифт.
Нас двое здесь в чуланчике подвижном.
Сыграем флирт!
Не бойтесь взглядом обиженным
Венка из мирт.
Ведь, знаете, в любовь играют дети!
Ах, боже мой!
Совсем забыл, что Ваш этаж – третий,
А мой – восьмой.

1913

Вадим Шершеневич

Маски

Маски повсюду, веселые маски,
Хитро глядят из прорезов глаза;
Где я? В старинной, чарующей сказке?
Но отчего покатилась слеза?

Глупые маски, веселые маски,
Манит, зовет меня ваш хоровод.
Вот промелькнули влюбленные глазки;
Странные маски, куда вас влечет?

Платья безвкусны, размеренны речи;
Мчатся в бессмысленной пляске
Руки, зовущие груди и плечи;
Глупые маски, веселые маски.

Слезы личиной глухою закрою,
С хохотом маску надену свою!
Глупые маски! Стремитесь за мною,
Слушайте: пошлости гимн я пою.

Маски повсюду, веселые маски,
Хитро глядят из прорезов глаза;
Где я? В старинной, чарующей сказке?
Но отчего покатилась слеза?

1910

***

Эпизоды и факты проходят сквозь разум
И, как из машин, выходят стальными полосками;
Все около пахнет жирным наркозом,
А душа закапана воском.

Электрическое сердце мигнуло робко
И перегорело. – Где другое найду?!
Ах, я вверну Вашу улыбку
Под абажур моих дум.

И будут плакать – как весело плакать
В электрическом свете, а не в темноте! –
Натыкаться на жилистый дьявольский коготь
И на готику Ваших локтей.

И будут подмаргивать колени Ваши,
И будет хныкать моя судьба…
Ах, тоска меня треплет, будто афишу,
Расклеив мою душу на днях-столбах.

13 июня 1913

Константин Большаков

Несколько слов к моей памяти

Я свой пиджак повесил на луну.
По небу звёзд струят мои подошвы,
И след их окунулся в тишину.
В тень резкую.Тогда шептали ложь вы?

Я с давних пор мечтательно плевал
Надгрёзному полёту в розы сердца,
И губ моих рубинящий коралл
Вас покорял в цвету мечты вертеться.

Не страшно вам, не может страшно вам
Быть там, где вянет сад мечты вчерашней,
И наклоняются к алмазящим словам
Её грудей мечтательные башни,
Её грудей заутренние башни.

И вечер кружево исткал словам,
И ветер острие тоски нащупал,
Я в этот миг вошёл, как в древний храм,
Как на вокзал под стекло-синий купол.

1913

Осененочь

Ветер, небо опрокинуть тужась,
Исслюнявил мокрым поцелуем стёкла.
Плащ дождя срывая, синий ужас
Рвёт слепительно фонарь поблеклый.

Телеграфных проволок все скрипки
Об луну разбили пальцы ночи.
Фонари, на лифте роковой ошибки
Поднимая урну улицы, хохочут.

Медным шагом через колокольни,
Тяжеля, пяты ступили годы,
Где, усталой дробью дань трамвай-невольник
Отбивая, вялые секунды отдал.

1914


Яндекс.Метрика
Используются технологии uCoz